Черная маска. Избранные рассказы о Раффлсе

– Хорошо, мы решим. Решим прямо сейчас, – ответил Раффлс, поднимаясь. – Погаси свет, мне нужно посмотреть. Спасибо. Да, подожди секунду… вот так! Он уходит, я пойду за ним!

Но я загородил собой выход.

– Я не отпущу тебя одного.

– Ты не можешь пойти со мной в пижаме.

– Вот почему ты заставил меня переодеться!

– Банни, если ты не отойдёшь в сторону, мне придётся отодвинуть тебя. Я уже сказал, что это шоу только для меня. И я через час буду здесь!

– Даёшь слово?

– Клянусь всеми богами.

Я уступил. Да и как можно было не уступить? Он хоть и выглядел теперь иначе, чем прежде, но Раффлс слишком непредсказуем, и я не мог допустить, чтобы он применил силу ко мне. Пожав плечами, я дал ему пройти и пожелал удачи, а после побежал в его комнату и встал у окна.

Мужчина в необычном плаще и ботинках достиг конца улицы, где ненадолго остановился, словно колеблясь, что дало Раффлсу возможность увидеть, куда он повернул. Раффлс лёгкой походкой последовал за ним и уже подходил к углу, когда я обратил внимание, что эта походка, одновременно небрежная и насторожённая, сама по себе могла выдать, кто он, она, как ничто другое в нём, была узнаваема. Внезапно на другом конце улицы появился ещё один прохожий. Это был одутловатый мужчина, на котором было пальто с каракулевым воротником, слишком тёплое для нынешней погоды, и чёрная шляпа с широкими полями, так что мне сверху его лицо не было видно. При ходьбе он шаркал, сами его шаги были короткими и тяжёлыми, как у страдающего ожирением пожилого мужчины. Внезапно он остановился прямо под нашим окном. Я мог бы бросить шарик в середину его чёрной войлочной шляпы. Затем, как только Раффлс скрылся за углом, даже не обернувшись, тучный незнакомец поднял обе руки и лицо. Я увидел пышные белые усы, похожие на летящую чайку, в точности как описал их Раффлс, и понял, что передо мной его заклятый враг собственной персоной – граф Корбуччи.

Я не стал рассуждать обо всех тонкостях схемы, которую я только что увидел, где прислужник графа оказался всего лишь приманкой, тогда как настоящий охотник следовал за своей добычей. Граф прибавил шагу, а я напялил первую попавшуюся одежду, как на пожаре. Если граф идёт за Раффлсом, тогда я последую за ним, образуя полуночную процессию через весь город. Но, оказавшись снаружи, я не обнаружил ни следа Корбуччи и даже когда я свернул на Эрлз-Корт, его нигде не было видно. Единственным, кто стоял на тротуаре этой длинной улицы, был мой естественный враг, выглядевший как восковая фигура с мерцающей бляхой на поясе.

– Офицер, – выдохнул я, – вы видели здесь пожилого джентльмена с большими седыми усами?

Молодой неоперившийся констебль пристально посмотрел на меня, удивлённый моим вежливым обращением.

– Сел в двуколку, – ответил он после долгой паузы.

Двуколка! Это значит, что он не следует за ними на своих двоих, тогда не ясно, что он задумал. Но я должен был что-то предпринять.

– Он мой знакомый, – объяснил я, – и я хочу нагнать его. Вам случайно не удалось услышать, какое место он назвал, когда садился?

Резкий отрицательный ответ последовал от полицейского. Если мне когда-нибудь доведётся участвовать в вооружённом ограблении, я точно знаю, какого именно представителя столичной полиции я хотел бы видеть своим противником, револьвер против дубинки.

Если я не мог следить за графом, то в моих силах было, по крайней мере, нагнать Раффлса и пособника Корбуччи. Приняв решение, я остановил первый же кэб, который попался мне на глаза. Я обязан был рассказать Раффлсу о том, что видел. Улица была длинной, и он вышел всего несколько минут назад. Я следил за обеими сторонами дороги, осматривая всё тщательно, но Раффлса нигде не было до самого конца улицы. Затем я попробовал Фулхэм-роуд, сначала на запад, затем на восток и в конце концов поехал домой в пустую квартиру. Я заплатил кучеру и только на лестнице понял, как неосмотрительно поступил. Раффлс не стал бы останавливаться у самого дома, я надеялся, что он не опередил меня. Он сказал, что вернётся через час. Неожиданно я вспомнил об этом и подумал, что время давно вышло. Но в квартире никого не было, всё оставалось в том виде, в котором было, когда я выходил. Даже слабый свет, который обрадовал меня, когда я повернул в своём кэбе в сторону дома, оказался всего лишь непогашенным мной второпях светильником в коридоре.

Невозможно передать, что я пережил той ночью. Большую её часть я провёл, перевесившись через подоконник, прислушиваясь к каждому шороху, ловя любые шаги, любой колокольчик кэба вдалеке и всё напрасно, я видел лишь незнакомцев, которые редко появлялись на нашей улице. Тогда я стал слушать у входной двери – он ведь мог пройти через крышу.

В конце концов кто-то действительно прошагал по ней. Было уже утро, и я резко распахнул дверь перед самым носом молочника, который побелел от испуга так, будто я окунул его в его же собственную бадью.

– Вы поздно, – прогремел я первое, что могло хоть как-то оправдать моё волнение.

– Простите, – его голос дрожал от негодования, – но я пришёл даже на полчаса раньше своего обычного времени.