Черная медведица

Медведица рассматривала группку женщин и детей. Она уже второй день наблюдала за жизнью деревни. Хозяин Вегран явно преувеличил. Сидящие на покрывалах женщины никак не выглядели несчастными или угнетенными. Благодушные, спокойные. Все хорошо одеты и аккуратно причесаны. Никак не смахивают на рабынь. И дело даже не в качестве их одежды.

Служанки-рабыни в «Круге» тоже были одеты красиво. Чтоб радовали Хозяина и гостей. Тариэль не скупился на внешний лоск. Но на лицах девушек словно стояла печать «рабыня». И невозможно было бы спутать в толпе гостей рабыню со свободной женщиной.

Эти женщины на поляне явно не были рабынями.

Медведица прекрасно понимала, что цель хозяина Веграна вовсе не такая благородная, как он попытался ей представить. И на героя-освободителя он не тянул. В конце концов, это ведь он провернул всю эту аферу с крахом «Круга». Но у хозяина Веграна была своя цель. Он хотел уничтожить это место. Зачем? А кто бы его знал? Обида, уязвленное самолюбие. Она уже успела понять, что кто-то из этой деревни имел несчастье перейти хозяину Веграну дорогу. Если честно, Медведицу не сильно волновали подробности этой истории и мотивы хозяина. За эту работу он обещал ей свободу. А эта цель стоила любых усилий. В чем принципиальная разница: убивать десятки бойцов на арене или убить одного охотника, держащего щит? Это просто работа, позволяющая одним махом сократить себе количество усилий.

У Медведицы не было иллюзий относительно того, что хозяин Вегран благодушно отпустит невинных детей и женщин, удовлетворив свою месть. Конечно, жаль их. Но ведь ее-то в свое время никто не пожалел. Не избавил от жестокости и насилия.

Медведица запретила себе жалеть этих детей. Ей все равно. Но все же она почему-то продолжает стоять здесь и подсматривать за людьми на поляне. Впитывать это тепло. Не от нагретой летним солнцем земли, а от этих женщин. Это такая роскошь – семья. Ей, Медведице, такое не светит.

Маленький мальчик схватил с тарелки очищенную картофелину и залез на колени к матери. И тут же материнские руки обвились вокруг него. Не прервался разговор с другими мамами. Светловолосая женщина, не глядя, поправила на мальчике рубашку. Ребенок спокойно грыз свою картофелину, прислонившись затылком к матери. Женские пальцы ласково теребили белокурые волосики малыша. Связь между ними была такая осязаемая, что у Медведицы пересохло во рту. Свою мать она почти не помнила. Помнила только свои ощущения рядом с нею – защищенности и любви. Больше ни с кем и никогда она не чувствовала себя в безопасности.

Малыш бросил взгляд в лицо матери и тайком вытер грязную ладошку о ее платье. Медведица хихикнула и прижала пальцы к губам. Как завороженная, она переводила взгляд с одной женщины на другую, считывая, впитывая то, на что сама давно потеряла права: материнство.

Медведица заставила себя пойти дальше. Она шла, глядя себе под ноги. Не пряталась больше. Стало вдруг неважно, что ее заметят. Погрузилась в мысли. В груди ворочались растревоженные, давно спрятанные за стальными щитами чувства. Уже второй раз за недолгое время. Сначала после странных ягод, а теперь тут.

Почему в «Круге» было легче? Была цель, были действия. Даже в подвале у первого хозяина было не так тоскливо. Она быстро спрятала тоску по матери и отцу в дальний уголок себя. Не по своей воле. Жизнь заставила. Почему здесь все это стало оживать? Откуда это щемящее чувство в груди?

Медведица не заметила, как вышла за пределы деревни. А в паре десятков шагов за ней тащилась Яра.

-Не спи! Нападай сам! Да, вот так! Нет, ты бросаешься на него бездумно! А он дразнит тебя и ловит твои атаки! – слышался откуда-то голос.

Медведица огляделась. Чуть сбоку оказалась ровная большая поляна. Там явно шла тренировка. Пара десятков юношей от двенадцати лет и старше разбившись на пары, осваивали искусство боя. Между парами ходили Микан и Айгир. «Наставники», – усмехнулась Медведица. Заинтересованная, она подошла и встала неподалеку. В рядах бойцов началось оживление. Парни ее заметили. Одни посматривали в ее сторону украдкой. Другие откровенно пялились, бросив свои тренировки.

– Эй, Мишка! – окликнул ее Айгир. – Привет!

– Это не мое имя!

– А плевать. Тут у многих есть прозвище. Это вот Отис. Для своих просто Малой.

Щуплый патлатый парень в первом ряду поднял руку.

– А этот громила у нас Снежок, – указал Айгир на рослого белобрысого крепыша с огромными кулачищами. – А вообще он Агорис.

– А вон там за партнером прячется Тувар, он же Зайка. У него это плохо получается, потому что эту жердь видно даже с перевала.

Айгир подошел к Медведице ближе.

– Зайка у нас уже есть, так что ты будешь Мишкой! Ну что, Мишка, по тренировкам соскучилась? Заходи к нам. У нас как раз для Пятнистого пары не хватает.

– Нет, спасибо. Мне и тут хорошо.

– Да тебе просто слабо! Тебе, небось, одни дохляки попадались. Так и скажи, что струсила! Мишка струсила! Мишка – трусишка!