Черная невеста

В одной из крошечных комнат, предназначенных для гостей, которые устали от шума и толпы, Ронан столкнулся с девушкой. «Столкнулся», конечно, было неправильным словом, скорее увидел розовое пятно платья посреди блеклой гостиной.

Девушка сидела на бархатной скамейке, опустив голову и закрыв ладонями лицо. В почти полной тишине комнаты ее дыхание было громким и рваным. Казалось, за ним скрывались рыдания. Рыжевато-красные, похожие на тяжелые золотые нити, локоны рассыпались по плечам.

В ее позе не было ничего красивого или удобного, сплошное напряжение, словно девушку скрутило от боли. Совсем не похоже на искусно сыгранный обморок или иную попытку привлечь внимание. Чувство неправильности усилилось, чутье закричало о чем-то неясном.

Ронан сделал шаг в сторону и остановился.

– Мисс, у вас все хорошо?

Она не ответила – только подняла голову, и Ронан понял, что все совсем не хорошо.

Наверное, перед большим балом дом, в котором живут девицы, на этот бал приглашенные, должен быть полон радостной суеты и предвкушения.

С домом Оливера Силбера, увы, произошло что-то другое.

Он был тих уже несколько дней. Прислуга ходила по коридорам, как тени в подземном царстве, где грешники ждали прощения святых. Посыльные старались поскорее убраться отсюда, а гостей вдруг перестали принимать совсем: леди Кессиди, хозяйка, чувствовала себя нездоровой и очень хотела набраться сил перед праздником, поэтому попросила не беспокоить ее лишний раз. Только по очень важным вопросам.

Большую часть времени она сидела в своих комнатах или в Зеленой гостиной, окна которой загораживала разросшаяся старая ива, отчего здесь всегда было свежо и темновато. От леди Кессиди стало пахнуть смесью мяты, перца и еще каких-то трав, маслом, помогающим при головных болях и отсутствии воли к жизни.

От Дженнифер Силбер тоже им пахло.

Флоренс встретила ее один раз в коридоре: Дженни была бледной, с опухшими глазами, ее прекрасные волосы словно поблекли. При виде Флоренс она замерла на миг, поджала губы и прошла мимо, не попытавшись толкнуть, подставить подножку или уколоть ехидным замечанием.

Позже Флоренс узнала, что в тот день приезжал отец Сэмюэль: он был духовником всех детей Силберов, хотели они того или нет. С Флоренс он поговорить не успел, но по его просьбе леди Кессиди купила для нее книги: «Наставление о том, как молодой хозяйке содержать дом», «Легенды о святой Агнесс, девичьих судеб защитницы» и «Чудесное в природе: назидательные рассказы о том, как устроен мир».

Флоренс поблагодарила и у себя в комнате спрятала книги в шкаф.

Испорченный наряд унесли, его место пустовало. Новый же наряд – точнее, перешитое розовое платье кузины – привезли накануне бала, и леди Кессиди распорядилась, что храниться он будет в ее покоях.

Леди Кессиди стала грустной, и за это Флоренс тоже чувствовала вину.

– Не нужно думать, что это все из-за тебя, – сказал Бенджамин, когда она поделилась с ним тревогами – тем же вечером, пока они сидели в беседке в саду.

Бенджи снова читал что-то, книга лежала на перилах обложкой вниз.

– У Дженни был выбор, – добавил он. – Из глупой ревности она навредила лишь себе. А что касается матушки, поверь, это не первый раз, когда она разочаровывает моего отца. – Бенджамин горько усмехнулся. – Как ты, возможно, заметила, его способно разочаровать все, что не вписывается в созданную им систему. И я. И ты. И даже Матильда, хотя она, надо сказать, продержалась дольше других. Если не считать того, что родилась девочкой.

Флоренс покачала головой и вздохнула.

– Завтра я разочарую его еще больше, – сказала она.

– Почему это?

– Потому что Эдвард Милле на мне не женится. – Она развела руками.

Еще недавно от этой мысли было неуютно, а сейчас стало никак. И даже дядюшкино разочарование, затаившееся там, в будущем, не пугало. По крайней мере, сейчас, рядом с Бенджамином.

Кузен рассмеялся.

– В таком случае, дорогая, я тем более рекомендую тебе завтра как следует повеселиться, – сказал он и стал серьезнее. – На балу, думаю, и кроме Эдварда Милле будет немало приятных молодых людей. Куда более подходящих для тебя, чем какой-нибудь деловой партнер отца. Странно. – Он задумчиво почесал подбородок. – В этом городе много прекрасных юношей, умных и достойных такого сокровища, как Флоренс Голдфинч, а расчетливый опекун пытается навязать ей богатых стариков.

– Это же сюжет романа. – Флоренс уловила в голосе кузена легкое ехидство. – Одного из тех, которые ты иногда тайком мне приносил.

И которые она не без удовольствия читала, пряча под подушками в дортуаре пансиона.

– Значит, дорогая Фло, тебе остается или принять правила игры, или… – Губы Бенджамина растянулись в широкой улыбке. – Или посмотреть на эту историю под другим углом. Смени жанр. – Он потянулся к своей книге. – А сейчас, если ты не против, я бы очень хотел побыть один.

Он явно хотел от нее избавиться, но Флоренс не уступала. Остался один вопрос.

– Ты рассуждаешь так, – сказала она, – словно не собираешься никуда ехать.

Бенджамин поднял на нее взгляд.