Черная невеста

– Не стоит льстить мне, дорогая. – Лорд Найтингейл погрозил ей пальцем, как строгий дедушка. – Стариковское здоровье хрупко, как птичьи косточки, и я делаю все, чтобы сохранить ясный ум и те крохи энергии, что остались в этом дряхлом теле. Но не будем о грустном. За этим столом сидят по-настоящему прекрасные цветы, и я рад поднять чашку прекрасного чая за то, чтобы их цветение стало для нас надеждой!

После обеда Флоренс велели подождать в комнате рядом с лестницей, которая вела к дядюшкиному кабинету. Здесь было тихо, единственное маленькое окно выходило в тень за бузиновым кустом в дальнем уголке сада, и Флоренс просидела четверть часа, наблюдая, как качается маятник в старых настенных часах. Стрелки двигались медленно, делать было совершенно нечего, а мысли отчего-то вертелись не вокруг брачного договора, о котором предстояло говорить, а вокруг всякой ерунды.

Простила ли ее Дженни? Или нет, и стоит ждать холодности или – упаси святые! – нового удара? Будет ли Матильда скучать, когда Флоренс покинет этот дом? Как дела у Клары Милле? Можно ли будет после помолвки выезжать на прогулки с леди Кессиди и кузинами, или новый статус запрещал это?

Сидя на стуле напротив двери, как у кабинета директрисы после проступка, Флоренс нечаянно растрепала кончик ленты на рукаве.

Шелковые нити посыпались.

– Мисс Голдфинч. – Лакей появился на пороге, когда Флоренс пыталась как-то это исправить. – Вас ждут.

Флоренс медленно поднялась по ступеням и постучала в дверь.

Кресло, на которое указал дядя, стояло прямо напротив того, в котором сидел лорд Найтингейл. В кабинете пахло фенхелем, очень сильно, и это было так непривычно, что Флоренс заозиралась. На дядюшкином столе стояла одинокая фарфоровая чашка, от которой поднимался пар.

– Мой напиток, мисс Голдфинч, – сказал лорд Найтингейл, извиняясь. – Я должен пить это каждый день после еды, потому что так рекомендует мой врач. Ваш дядя любезно согласился оставить нас с вами наедине на четверть часа. Вы же не против?

Флоренс покачала головой и села в кресло. Дядя Оливер посмотрел на нее так пристально, словно ожидал каких-то слов или даже сопротивления, а потом кивнул и вышел из кабинета.

Лорд Найтингейл взял чашку – его узловатые пальцы подрагивали – и, осторожно сделав глоток, поморщился от запахов.

– О чем вы хотели поговорить, милорд? – напомнила о себе Флоренс.

Он ответил не сразу – какое-то время разглядывал содержимое чашки, будто там, на ее дне, в травяной пыли таилось послание. Наконец он вернул чашку на стол и, подтянув свою трость, чтобы положить на нее руки и податься вперед, начал:

– Насколько я знаю хорошеньких девиц, мисс Голдфинч, они склонны к романтическим фантазиям, а не к тому, чтобы легко соглашаться на брак со стариком. Поэтому я хотел поговорить с вами прежде, чем обсуждать с вашим дядей договор. Вы понимаете, на что подписываетесь?

Звучало это не укоризненно, скорее заботливо. Флоренс удивилась. Впервые кто-то, кроме Бенджамина или Розалин, прямо спросил у нее, чего она хочет.

– Не до конца, – призналась она.

– Вас принуждают к замужеству?

– Не совсем. – Флоренс замялась.

Взгляд лорда Найтингейла был проницательным и лучился добротой, не ласковой и льстивой, а какой-то другой, правильной, похожей на искренний интерес к ней, Флоренс Голдфинч. Поэтому она не стала врать.

– Этой весной пансион, в котором я должна была обучаться еще год, закрылся. Я хотела бы пойти по другому пути, стать гувернанткой в хорошей семье…

На этой фразе губы лорда Найтингейла исказились в усмешке.

– Или остаться учительницей в пансионе, но, как видите, милорд, все пошло не так. Дядя предложил… нет, он поставил меня перед выбором! Либо я выхожу замуж, либо ухожу в обитель Святой Магдалены!

– И замужество кажется вам более приятным выбором?

– Без сомнения, милорд. Я люблю помогать людям, но мне не хочется провести всю свою жизнь… – Флоренс замолчала, подбирая слова, – взаперти.

Особенно после того, как увидела, насколько яркой эта жизнь может быть. Флоренс почувствовала ком в горле: она испугалась вдруг, что лорд Найтингейл сочтет ее неблагодарной, вздорной, злой… Но, кажется, этого не произошло.

– Понимаю. – Он задумчиво постучал пальцами по инкрустированной эмалью рукояти своей трости. – Понимаю. У замужества за стариком есть одно преимущество перед уделом какой-нибудь Серой Сестры. Однажды наш брак естественным образом закончится. И вы обретете подобие свободы. Может быть, куда более близкое к настоящей свободе, чем любой иной исход для вас. Может быть, это случится раньше, чем мы оба надеемся. А может, и позже.

Флоренс посмотрела на лорда Найтингейла, приоткрыв рот. Она даже не могла сказать, что удивило ее больше: спокойствие, с которым Герберт Найтингейл говорил о собственной смерти, или то, что эта мысль никогда раньше не приходила ей в голову.