Черная невеста

– В семнадцать лет, мисс Голдфинч, время кажется другим, – хрипло рассмеялся лорд Найтингейл. – Юность не умеет ждать и не мыслит в перспективе. Вам важен момент здесь и сейчас, потому что у каждого вашего момента еще есть блеск новизны. В мои годы все выглядит иначе. Я знаю, что, когда меня не станет, вы будете еще прекрасной молодой женщиной, способной не только прожить жизнь, но и дать ее новому человеку.

Он замолчал, разглядывая узор на обоях.

– Я не думала о таком исходе, милорд, – призналась Флоренс.

– Значит, вы глупее, чем стоило бы быть, – ответил он беззлобно.

Флоренс смутилась еще больше.

– Впрочем, чего ждать от ребенка, выросшего в пансионе, – проворчал лорд Найтингейл. – Вы не видели жизнь, как вы можете ее ценить? Вы знаете лишь прутья собственной клетки, как щегол, которого богатая семья купила для украшения гостиной. В том нет вашей вины. Моя жена…

Он снова замолчал, задумавшись или подбирая слова. Взгляд его стал печальнее, тусклее – казалось, лорд Найтингейл погрузился в прошлое, в глубину памяти, перестав внимательно разглядывать внешний мир.

А Флоренс думала о щеглах: это сравнение, словно выуженное из ее собственных мыслей, в чужих устах звучало почти печально.

– Моя жена была прекрасной женщиной, научившей меня милосердию и доброте, мисс Голдфинч. Но она, к сожалению, не подарила мне детей. Я одинок и с каждым годом все острее осознаю, как пуста жизнь, которую не с кем разделить. – Он говорил спокойно и прямо. – А я, мисс Голдфинч, больше всего боюсь превратиться в того злобного старика, который утратил сочувствие к людям и думает только о деньгах. Поэтому я думал взять в дом сироту и передать ему все, чем владею… но это сопряжено с некоторыми рисками. Сироты, мисс Голдфинч, не всегда бывают по-настоящему благодарными и честными в намерениях, они разбаловываются и начинают думать, что все должно доставаться им так же легко, как кусок яблочного пирога на завтрак. – Лорд Герберт покачал головой, словно его расстроило что-то в его же собственных мыслях. – А потом Оливер сказал, что ищет племяннице жениха. Достаточно взрослого, чтобы она не натворила бед. Достаточно богатого, чтобы он не думал о том, сыта ли она и не замерзает ли темными вечерами. Как по мне, так все то же можно получить и от юноши из хорошей семьи, но ваш дядя, Флоренс, уперт как осел во всем, что касается родных.

Флоренс едва удержалась от улыбки.

– И я подумал, – продолжил лорд Найтингейл; он выпрямил спину и чуть вытянул шею, бледную и тонкую, как у цыпленка, – что вот он, достойный вариант сделать на излете жизни что-то хорошее. Да, я не дам вам всего того, что дал бы человек моложе, и, возможно… Вы что, плачете, милая? – Он наклонился ближе, когда понял, что Флоренс всхлипнула. – Я напугал вас или неприятен?

– Нет. – Флоренс замотала головой. – Нет, лорд Герберт, вовсе наоборот…

Он посмотрел на часы.

– У нас не так много времени, мисс Голдфинч, вытрите слезы и выслушайте. То, что я предлагаю вам, иной счел бы за благотворительность, но вам стоит понимать, на что вы соглашаетесь. Пять, десять, пятнадцать лет своей юной жизни вы будете женой старика. Я не стану требовать от вас исполнения некоторых брачных обязанностей, потому что не в моем возрасте думать об этом, но вам придется вести мой дом. Быть моим утешением. Сопровождать меня в путешествиях, которые порой трудны для меня. Изучить рекомендации моих врачей и следить за их исполнением. Знаете, это больше похоже на обязанности компаньонки, чем молодой жены. – Он рассмеялся. – И иногда – быть одной.

– Это не кажется мне сложным, милорд, – ответила Флоренс.

– Быть одной?

– Нет, ухаживать за вами и вести дом. Я помогаю в обители Святой Магдалены и знаю…

– Достаточно. – Он сделал ей знак замолчать. – Поверю на слово. Но еще вам придется быть доброй женой в глазах мира. То есть, даже если вы вдруг влюбитесь в кого-то молодого и сильного, а я не отрицаю такого исхода, мисс Голдфинч, потому что достаточно хорошо знаю юношеские порывы… Если вдруг вы решите сбежать или изменить мне, я не прощу этого. Что, о таком вы тоже не думали? И о том, чтобы найти хорошенького юношу и сбежать с ним в Грин-Лоу, где вас тайно обвенчают?

Флоренс снова покачала головой. Нет, у нее и в мыслях такого не было никогда!

– Вы слишком хорошая девочка, Флоренс Голдфинч, – сказал лорд Найтингейл с видимым – и странным – сожалением. – Настолько хорошая, что должно же в вас быть что-то… не то. В чем подвох?

Флоренс пожала плечами, но вдруг нашлась с ответом:

– В том, что моя матушка сбежала с художником? И потеряла рассудок?

– Вышла замуж за талантливого мастера, – поправил ее лорд Найтингейл. – Как честная женщина. И, насколько я знаю, жила скромной жизнью, пока в вашей семье не случилась беда. Я знаю, чья вы дочь, Флоренс Голдфинч, и поверьте, это никак не мешает мне видеть в вас достойную невесту. И если вас не пугает то, что я вам сказал, то зовите дядю. Будем заключать самую главную сделку в вашей маленькой жизни.

К вечеру похолодало, и, чтобы выйти в сад, Флоренс набросила плащ.