Чернила под кожей

Ноги болят, но я встаю и делаю работу. И снова спать. Перед сном я плачу. Не засыпаю, пока не устаю от слез. Я устала, я так устала. Я разбита. Позже замечаю черного кота — он развалился на угольном котле и ел вареное яйцо со скорлупой. Где ты его нашел, глупышка?

Бабушка звонит — вот редкость. Разговор короткий и неловкий.

— Как ты? — спрашивает она, голос высокий, чтобы казаться милой. Она едва меня выносит, но старается.

— Нормально, — отвечаю.

— Как школа?

(У нас все хорошо. Нам хорошо без вас.)

Она что-то говорит и замолкает. Хочет увидеться. Я не знаю, что ответить.

— Может, на следующей неделе?

Или даже позже.

Она не слышит. Уже все запланировала. Конечно. Она приедет в гости на два дня. Остановится в отеле, чтобы не мешать.

Это хорошо. Пусть думает, что с нами все в порядке. Чем меньше она нас будет видеть, тем сильней иллюзия. Она приедет завтра с дядей Марком. Зачем приедет он, не знаю. Моральная поддержка, вероятно. По крайней мере, он не папа.

Потом Бригитта пригрозила, что заставит лопнуть его глаза. Угроза ли, если слова сбываются? У него лопнули глаза. Не думаю, что хотела бы такую силу. Там много глаз хочется проткнуть. так много вырвать. Рисую глаз, зажатый в мозолистой руке.

ТАК МНОГО ВЫРВАТЬ. РИСУЮ ГЛАЗ, ЗАЖАТЫЙ В МОЗОЛИСТОЙ РУКЕ.

Дядя Марк — это младший брат отца. У него дочь и два сына, и никто из них папу не боится. Его жена — Клэр — очень крутая. С бабулей общается на равных. Никогда ей не уступает. Бабушка этого не любит, но уважает.

Клэр остается дома, приглядывает за детьми. Но по неведомой причине нам предлагают мир, и теперь нам надо его принять так, чтобы не выдать нашу слабость. Бабуля назвала Лауру лгуньей, когда та намекнула на то, что со мной произошло. Меня тоже, но меня «науськали». Напрямую мы не говорили. Непросто сделать это в глаза матери. Мать хочет идеального ребенка, но это нереально, поэтому ребенок довольствуется идеальностью в ее глазах — или просто не вырастает мудаком.

Бее в папе может быть оружием — его жестокость и доброта, его сила и чувство юмора. Горе тебе, если он натравит их на тебя.

Разве кошки могут есть вареные яйца? Выглядит нелепо. Пишу маме сообщение и застреваю в делах по дому. Это плохо скажется на моей простуде, но я хочу прикончить окружающее меня убожество. Показать, что дом наш чист, как новые булавки, блестит, как иглы для тату-машинки. Чист и безопасен. Что мама может нас обеспечить. Что со мной все хорошо, что мне дали шанс и я могу наконец-то быть собой.

Рисую женщину в плаще и с одним глазом. Она красивая, с кровью на лице, почти что улыбается.

Делаю лазанью, слой за слоем. Пирог пастуший тоже — почему бы нет? Фарш все равно скоро испортится. И яблочный пирог. Люблю я эти блюда — они уютные, домашние. Конечно, я не знаю, что такое уют в доме, но слышала, что ощущается он так. Тяжелый вкус, тепло в желудке. Делаю крем заварной с нуля. Где трещины на стенах, вешаю свои рисунки в дешевых рамках, поверх фотографий, что мама привезла с собой.

Рисунки следующие: черно-белый набросок балерины с вытянутой ногой, рука изогнута направо, будто сейчас она согнется в поклоне к полу; мозаика-тигр в синих, красных и желтых цветах; подмигивающая девушка; я в детстве. Это не все мои лучшие рисунки, но у этих сочетаются цвета, а еще они не такие жутковатые, как глаза-пирожные и секси-зомби.

Ангела с крыльями вороны я цепляю на стену у себя. Я нарисовала его на той неделе, когда мы переехали. Я тогда читала любовную историю об ангелах. Он смотрит на меня с грустью и без страсти.

Ангелы мне нравятся. Я смотрела фильм, где у них не было гениталий, все гладкое и безопасное, как у куклы Кена. Вот был бы сюрприз. Никакой угрозы. Мне всегда казалось странным, что они умеют двигаться — пенисы, не ангелы. Дергаются вверх-вниз даже от самых легких прикосновений. Том говорит, иногда это непреднамеренно, но можно его заставить, если сосредоточиться. Жаль, что мне некому больше задать странные вопросы, возникающие у меня в мозгу. Приятно знать. Собирать все факты. Информацию. Это как суперсила. Довольно бесполезная, но все же.

Я начинаю делать трафарет. У меня их несколько уже готовых. Нужно решить быстро, пока он еще не сгнил и не завонял. Наверно, я нарисую Бригитту на кусочках свиной кожи. Холодной и кровавой.