Черно-белая история

Вернулся Ярик на рассвете. В доме было тихо. Сквозь щели в комнату проникал солнечный свет, и дом уже не казался жутким. Обычный заброшенный старый дом.

— А что же твои приятели? — спросил я. — Почему они не пришли за тобой через час, как обещали?

— Они сказали, что светили в окно. Даже залезли в комнату, но в доме никого не было.

— Наверняка в темноте не разглядели. Или наврали. Небось, сами испугались и удрали домой.

— Возможно. Но я так не думаю. Я же сказал, что ушел к маме.

— Но ведь тот мир был только в твоей голове?

— Нет, он существует.

В словах мальчика было столько твердости, что я безоговорочно поверил ему.

— Но как же ты уходил туда? И что происходило с твоим телом? Люди заметили бы твое исчезновение.

— Я и сам не знаю, — беспомощно развел руками он. — Видишь ли, я мог туда уйти только тогда, когда никто на меня не смотрел. И появлялся, когда рядом никого не было. Когда на меня смотрели или контролировали с помощью приборов, ничего не получалось. А потом и вообще перестало получаться.

— Почему?

— Не знаю, — буркнул он и, отвернувшись, принялся перебирать банки и коробки на полке.

— Блин, где я?

Чернявая. Обводит каморку невидящим взглядом.

Ярик моментально подскакивает к ней.

— Ты как? Нормально?

Та неуверенно мотает головой — странный такой кивок, начинается вроде как «да». Но потом голова дергается в сторону, так что получается нечто похожее на «нет».

— Надо убираться отсюда, — говорит Ярик. — Поздно уже. Встать можешь?

Леди Нест пытается подняться, тяжело опираясь на стену. Ее шатает из стороны в сторону, ноги дрожат, она тихонько стонет и вновь опускается на пол.

— Блин.

— Помоги оттащить ее в комнату, — просит меня Ярик. — Мне еще Берта вести, он сам не справится.

Ярик называет номер комнаты чернявой, я закидываю ее руку себе на плечо и подхватываю под талию. Девчонка мешком висит на мне.

— С ней все будет в порядке? Ее можно одну оставить?

— Да, конечно. Только уложи на кровать.

Пошатываясь, мы вываливаемся из чулана. С лестницей Леди не справляется даже с моей помощью, и я подхватываю ее на руки — так проще и быстрее, тем более что она почти ничего не весит. Кости, обтянутые черными тряпками.

Когда я подхожу своей двери, мне вдруг чудится, что за мной наблюдают. Я резко разворачиваюсь, но сзади никого нет. Показалось, наверное.

5

Утро вместе с Ирмой принесло две новости. Хорошую — на сегодня пытка сном отменяется, сегодня меня всего лишь осмотрят. И плохую — осмотр необходим для того, чтобы узнать, насколько вчерашние истязания сумели мне навредить. Такие манипуляции со сном опасны для здоровья, сообщила мне Ирма. Поэтому сейчас они хотят выяснить, какой урон нанесли моему организму, добавляю я про себя.

Мы покидаем жилое крыло замка и спускаемся по главной лестнице на второй этаж, где расположена медлаборатория. По крайней мере, именно так я перевел с английского надпись на очередной серебристой двери с хитроумным запором.

Я попадаю в уже другой зал со сводчатым потолком, поддерживаемым колоннами. На некоторых из них еще сохранилась мраморная облицовка. В старину, при первых владельцах замка, этот зал наверняка гордился блистательными балами, светскими раутами, шикарными пиршествами с демонстрацией охотничьих трофеев, добытых в здешних лесах. Сейчас же он обветшал, облупился и измельчал — оказался поделенным стеклянными перегородками на боксы.

За одной из таких прозрачных перегородок я вижу Яну. Девочка лежит на кушетке, а медсестра, как две капли воды похожая на Ирму, разве что волосы чуть подлиннее, копошится рядом с ней. Я незаметно машу малышке, та улыбается уголками губ и также незаметно делает мне знак рукой.

Ирма приводит меня в пустой бокс, где от нетерпения уже приплясывает мой давешний знакомец — профессор, напоминающий печального ослика. Меня укладывают на кушетку и велят не бояться — больно не будет.

В разные годы проводились исследования сна на крысах и собаках. Те животные, которым вообще не давали спать, быстро погибли. Остальные, над кем издевались меньше, выжили, но их внутренние органы — желудок, печень, поджелудочная — оказались безнадежно искалеченными. Все думают, что от недосыпа в первую очередь страдает мозг. Ан нет. Разрушение организма начинается с желудка. Все это поведал мне Иа-Иа, пока водил по моему животу ультразвуком и снимал кардиограмму. Сегодня он на редкость общителен.

А пока профессор занимался обследованием, попутно развлекая меня байками, Ирма подготовила результаты анализов, взятых у меня еще до завтрака.

— Ну что ж, — удовлетворенно кивает Иа-Иа, разглядывая цифры на экране. — Отлично. Просто превосходно. Никаких изменений.

И едва я успеваю обрадоваться, тут же опускает меня… даже не на землю, а куда-то гораздо ниже:

— Завтра увеличим количество сеансов до пяти.

Я вытираю салфеткой гель с живота и усаживаюсь на кушетке по-турецки.

— А если я не хочу, чтобы вы что-то там увеличивали? — мрачно спрашиваю я.

— Что? — удивленно оглядывается на меня профессор.

— Я не хочу, чтобы из меня делали подопытную крысу. Так понятнее?

Я намеренно груб и даже не пытаюсь скрыть своего раздражения.