Черно-белое мышление. Почему мы стремимся к категоризации и как избежать ловушек бинарной логики

Сразу после полудня 9 августа 2014 года на Кэнфилд Драйв в Фергюсоне, штат Миссури, Даррен Уилсон, 28-летний белый сотрудник правоохранительных органов, выстрелил шесть раз в 18-летнего Майкла Брауна, когда чернокожий подросток набросился на него, неоднозначно засунув правую руку за пояс под своей рубашкой. Несколькими минутами ранее между Уилсоном и Брауном произошла ссора, во время которой Браун, подозреваемый в краже в местном магазине, неоднократно наносил удары кулаками Уилсону через окно патрульной машины, якобы пытался схватить его пистолет, а затем убежать, когда оружие, случайно или нет, оказалось разряженым во время последовавшей борьбы. Выйдя из машины, Уилсон пустился в погоню за Брауном, выстрелил в него и промахнулся, продолжая кричать, чтобы тот остановился и лег на землю.

В конце концов Браун остановился. Но вместо того чтобы прислушаться к указаниям и лечь лицом на землю, он, по словам Уилсона, «что-то пробормотал» и побежал к нему. В магазине у Уилсона оставалась последняя пуля, которая разбила верхнюю часть черепа Брауна и положила конец жизни молодого человека.

Об этом случае заговорили во всем мире, и вскоре скорбь переросла в полномасштабные беспорядки, и члены черной общины Фергюсона неоднократно вступали в столкновения с сотрудниками правоохранительных органов, вооруженными боевым оружием и облаченными в спецодежду после 11 сентября, поскольку те решительно захватили несколько уязвимых районов города. Очевидцы утверждали, что Брауна убили выстрелом в спину, а кто-то говорил, что юноша стоял с поднятыми руками. В основе конфликта лежала расовая принадлежность.

Когда мучительный судебный процесс подошел к концу, присяжные объявили о своем решении. Даррену Уилсону не предъявили обвинения в убийстве Майкла Брауна, и напряжение в обществе снова возросло. Роберт П. Маккалох, прокурор округа Сент-Луис, пришел к выводу, что доказательств для опровержения позиции Уилсона, который говорил, что использовал оружие, переживая за собственную безопасность, недостаточно. Более того, как судебно-медицинские доказательства, так и показания надежных свидетелей подтвердили правдивость отчета Уилсона о произошедших в тот день событиях.

– Возможно, мы никогда не узнаем, что именно произошло, – сказал тогда президент США Барак Обама. – Но офицера Уилсона, как и любого другого обвиняемого в преступлении, судят согласно закону и установленным процедурам.

Люди до сих пор спорят, восторжествовала ли справедливость в Фергюсоне. В ноябре 2014 года Даррен Уилсон подал в отставку из-за опасений за свою безопасность. С тех пор он не работал. В мае 2016 года Лезли Макспадден, мать Майкла Брауна, издала книгу, в которой рассказала историю своего сына. О видеозаписи, на которой Браун держит подозрительную посылку в круглосуточном магазине, в ограблении которого его подозревали, а затем агрессивно толкает работника, который, кажется, что-то говорит ему, когда он выходит, она, по понятным причинам, осмотрительно выразилась:

– 18 секунд ничего не смогут рассказать вам о 18 годах, – пронзительно написала она.

Обама был прав. Мы никогда не узнаем, что случилось в тот день в Фергюсоне. Но в чем мы можем быть уверены, так это в следующем: субъективная категоризация намерений, мотивов и поведения, основанная на предрассудках, может заставить людей увидеть то, чего на самом деле не существует. Например, оружие и попытку его достать или поднятые руки, говорящие о намерении сдаться.

Кит Пейн, профессор психологии и нейробиологии Университета Северной Каролины, знает это лучше, чем кто-либо. Еще в 2001 году, примерно за 13 лет до того, как Даррен Уилсон и Майкл Браун впервые взглянули друг на друга, он решил ответить на один простой вопрос: действительно ли границы категорий разных рас, которые мы устанавливаем, влияют на то, что мы видим? И не являются ли эффекты категоризации более тонкими и «психологическими» по своей природе?

Чтобы выяснить это, Кит провел исследование, в котором показывал обычной группе студентов колледжа изображения белого или чернокожего человека, а затем картинки пистолета или инструмента – например, плоскогубцев или электродрели (см. рисунок 1 ниже). Задача участников эксперимента была проста: как можно быстрее идентифицировать объект и сказать, изображен ли на картинке инструмент или оружие.

Рисунок 1. Белый и черный; оружие и инструменты

То, что обнаружил исследователь, стало тревожным сигналом для всех нас. Если изображение следовало за портретом чернокожего, студенты чаще всего говорили, то на картинке – оружие. А если второе изображение следовало за портретом белого человека, участники эксперимента говорили, что на картинке – инструмент. Также, как сообщил Пейн, студенты «чаще ошибочно утверждали, что видели пистолет, когда картинка шла после портрета чернокожего».

Но почему так произошло? Что именно в категории «цвет кожи» вызывает такие непроизвольные ошибочные суждения?