Черное облако

Дальнейшие события стали развиваться стремительно. В Кембридж прибыла группа сотрудников МИ‑5. Пока Кингсли обедал в столовой колледжа, его квартиру обыскали. Обнаружили длинный перечень его корреспондентов, с которого сразу же сняли копию. Почтовое отделение предоставило список писем, отправленных Кингсли после своего возвращения из США. Сделать это оказалось просто, так как все письма были заказными. Выяснилось, что, вероятно, только одно из этих писем – письмо доктору Х. С. Лестеру из Сиднейского университета – все еще не доставлено адресату. Из Лондона полетели срочные телеграммы, и через несколько часов письмо удалось перехватить в Дарвине, в Австралии. Его содержание в виде шифровки переслали в Лондон.

На следующий день ровно в десять утра на Даунинг-стрит, 10, было созвано совещание. Присутствовали министр внутренних дел, сэр Гарольд Стэндард – глава МИ‑5, Фрэнсис Паркинсон и премьер-министр.

– Итак, джентльмены, – начал премьер-министр, – у вас у всех была возможность изучить все факты, и, думаю, мы все согласны, что с этим Кингсли нужно что-то делать. Тот факт, что одно из писем отправлено в СССР, а также содержание перехваченного письма не оставляют нам другого выхода, кроме как действовать незамедлительно.

Остальные молча кивнули.

– Остается только решить, – продолжил премьер-министр, – какие именно меры необходимо предпринять.

У министра внутренних дел не оставалось никаких сомнений на этот счет. Он был сторонником немедленного заключения под стражу.

– Не думаю, что нам стоит настолько серьезно относиться к угрозе огласки, которая исходит от Кингсли. Мы в силах перекрыть явный источник утечки информации. И хотя это может нанести нам некоторый урон, его масштабы будут невелики, возможно, намного меньше, чем если мы попытаемся пойти на какой-либо компромисс.

– Я согласен, что мы можем перекрыть очевидный источник утечки, – согласился Паркинсон. – Но как быть с неочевидными источниками? Сэр, я могу говорить откровенно?

– Почему нет? – ответил премьер-министр.

– Так вот, я немного волновался на нашей прошлой встрече, когда отчитывался перед вами о Кингсли. Я сказал, что многие ученые считают его умным, но неуравновешенным, и в этом отношении совершенно точно передал их точку зрения. Но я не упомянул, что ни в одной сфере профессиональная зависть не разрослась еще до таких масштабов, как в научном мире, и эта зависть просто не позволит признать кого-нибудь одновременно блестящим ученым и нормальным человеком. Если честно, сэр, я очень сомневаюсь, что в отчете Королевского астронома есть какие-либо серьезные ошибки.

– И к чему вы клоните?

– Понимаете, сэр, я изучил отчет очень тщательно, и у меня сложилось некоторое представление о характерах и способностях людей, которые его подписали. Видите ли, человеку, обладающему интеллектом Кингсли, не составило бы ни малейшего труда обнародовать эту ситуацию, если бы у него было такое желание. Если бы мы смогли медленно опутать его сетью, настолько медленно, что он ничего бы не заподозрил, то, возможно, наши старания увенчались бы успехом. Но он, разумеется, догадывается, что его могут схватить. Поэтому я хотел бы задать сэру Гарольду вот какой вопрос. Сможет ли Кингсли организовать утечку информации, если мы арестуем его внезапно?

– Я боюсь, что мистер Паркинсон совершенно прав, – начал сэр Гарольд. – Мы можем предотвратить утечку в такие привычные для нас средства массовой информации, как печатная пресса или радио, наше радио. Но удастся ли нам помешать утечке на радио Люксембурга или ее распространению через множество других каналов? Без сомнения, будь у нас больше времени, нам удалось бы это сделать. Но за один день, боюсь, ничего не выйдет. И еще один момент, – продолжил он, – как только вся правда всплывет, она распространится словно лесной пожар даже без помощи газет и радио. Это будет одна из тех цепных реакций, о которых так много говорят в последнее время. И помешать ее распространению будет очень сложно, так как источник может обнаружиться где угодно. Кингсли достаточно оставить документы в одном из тысячи возможных мест с указанием обнародовать их содержание в определенный день, если от него не поступит иных распоряжений. Вы же знаете, что такое в порядке вещей. Или, возможно, он придумает что-нибудь более оригинальное.

– И это совпадает с точкой зрения Паркинсона, – перебил его премьер-министр. – Что ж, Фрэнсис, я вижу, у вас есть кое-какие соображения. Давайте выслушаем их.