Черное перо серой вороны

— Пока никого. Известные вам люди начнут собираться к восьми. Куда прикажете?

— Есть новые девочки?

— Есть, мой повелитель. Три штуки. Две в вашем вкусе. Обе девственницы. Бережем специально для вас.

— Обучены?

— Да, мой повелитель: китайский массаж, индийская эротика и танцы. Вполне готовы по всем пунктам.

— Сперва бассейн и сауна. Пришли в массажный кабинет Катерину, — и Осевкин направился к лестнице. За ним последовал его личный телохранитель.

Раздевшись в своем номере до плавок, Осевкин спустился на первый этаж по винтовой лестнице, телохранитель предупредительно открыл перед ним дверь в бассейн. В бассейне ни души. Все искрилось в отраженном свете невидимых ламп, тихо плескалась о борт голубоватая вода, вспениваемая воздушным потоком, направляемым снизу. Осевкин постоял под душем, затем прыгнул в воду, но не поплыл, как обычно, кролем или баттерфляем, а медленно погреб в сторону джакузи и там минут десять нежился в потоках воздушных пузырей.

Напряжение последних дней постепенно отпускало его, сменяясь безразличием. Все эти прелести он проходил уже много раз. Когда-то ему мечталось о таком рае, куда он будет входить, как какой-нибудь падишах входил когда-то в собственный дворец с гаремом из самых красивых девушек, каких только можно себе вообразить. И обязательно разных национальностей. И вот мечта стала былью. Но как эта быль быстро ему приелась! Все одно и то же, все одни и те же. Что ж, видимо, это неизбежно. Зато отсюда идут хорошие деньги. Очень хорошие деньги. И лишь на четверть облагаемые налогом. Потому что другая четверть оседает в карманах тех, кто должен блюсти интересы государства, но предпочитает блюсти свои. И Нескин ничего об этом источнике не знает. И в нем нет, что особенно важно, ни его доли, ни доли братьев Блюменталь.

В комнате для массажа Осевкина уже ждала Катерина. Она встала, едва хозяин прикрыл за собой дверь. Катерине около тридцати, крашеная брюнетка, стройна, хороша собой, но лицо ее, если присмотреться, мертво, на нем не заметно никаких эмоций — маска, а не лицо. Лет десять назад, когда Осевкин только разворачивался, она попалась ему на глаза, он затащил ее в постель, она не брыкалась, в постели вела себя хоть и неумело, зато с достоинством. В ней было что-то таинственно притягательное, и он не поступил с нею, как с другими: попользовался и забыл, а оставил при себе, некоторое время приглядывался: не по-женски умна и цинична. Это она подала ему идею организовать что-то вроде клуба избранных с широким набором развлечений, пояснив: наворованные деньги им ведь надо куда-то девать, а легально девать некуда: можно попасться. Он, приняв предложение Катерины, послал ее на курсы массажа и всяких любовных штучек. Теперь она здесь заведует девочками, вербует новых, обучает их, натаскивает на манекенах, чтобы посетители за свои деньги получали максимум удовольствий. Она же предложила Осевкину устроить то же самое, но для женщин: не одним же мужикам наслаждаться жизнью, есть и бабы, готовые выложить деньги, чтобы получить недостающее с молодым и сильным партнером. Для таких существует отдельный день. Раз в неделю.

Увы, шила в мешке не утаишь: через какое-то время сюда стали набиваться всякие гомики и педики, которым надоело прятаться по подворотням или в каких-нибудь грязных шалманах с малолетними беспризорниками и беспризорницами и не нести за это никакой ответственности. Но Осевкин не то чтобы побаивался переступить запретную черту, а просто брезговал подобными клиентами. Да и завсегдатаи клуба избранных, узнай они об этом, могут объявить заведению Осевкина бойкот. А то и спалят его к чертовой матери. На всех не угодишь, всех денег не заработаешь.

Катерина массировала его тело своими чуткими пальцами и в то же время докладывала обо всем, что происходило за минувшую неделю, когда Осевкину было не до развлечений: кто бывал в заведении, когда, о чем говорили. А посещали заведение практически все более-менее значимые фигуры городского и районного масштаба. Исключения были редки. Из доклада следовало, что ничего интересного никто не говорил. То ли Катерина утаивает важную информацию, то ли завсегдатаи умеют держать язык за зубами.

— На днях был Щупляков, — приберегла под конец доклада эту новость Катерина.

— И что?

— Побывал в сауне, взял девочку, заказал ужин в номер, провел с ней два часа, расплатился по тарифу и ушел. — И добавила после небольшой паузы, оправдывая начальника охраны комбината: — У него жена болеет.

— Знаю. О чем говорил?

— Ни о чем.

— Так-таки ни о чем? — не поверил Осевкин.

— Так-таки ни о чем.

— Сфотографировала?

— Как всегда.

— В следующий раз дай ему Ольгу: она разговорит кого угодно.

— Ольга была занята, а он не предупредил о своем приходе.

— Что еще?

— Напрашивается поп из твоей церкви. Говорил Шахиншаху… они живут в одном подъезде, — пояснила Катерина, — что прихожане будто бы на исповеди жаловались ему на разврат в нашем заведении, что туда заманивают несовершеннолетних, что ему скучно и он был бы тоже не против развлечься.