Черного нет и не будет

К счастью, у Фриды есть Жаклин, ее светловолосая бомба, родная душа в этом странном городе, о Фриде она заботится как о самой нежной из всех подруг, порой даже на глазах несколько смущенного Бретона. Этим вечером две девушки обсуждают картину, которую Фрида закончила писать на борту корабля по пути во Францию. Мексиканка хотела бы и ее выставить, если только сеньор Бретон соизволит наконец-то поднять свой зад и договорится с какой-нибудь галереей. Речь идет о картине, где изображено самоубийство Дороти Хейл. После открытия выставки в Нью-Йорке Фрида долго общалась с ее подругой Клэр Люс, та согласилась заказать портрет умершей девушки. Картину она хочет подарить матери Дороти. Клэр занимает пост главного редактора «Вэнити фейр», с погибшей красоткой они были очень близки, и вечером, выпивая с Фридой last drink[124], Клэр поделилась с ней терзающим ее секретом. Это она давала Дороти деньги. Но в какой-то момент помогать подруге стало обременительно, и Люс предложила Дороти поискать работу, отряхнуться от всей этой мишуры. А еще Клэр посоветовала ей сходить к Барни Баруху, якобы он поможет с работой.

Через несколько дней Клэр случайно зашла в бутик «Бергдорф Гудман», посмотрела модели, пошив которых можно заказать, и выбрала сногсшибательное вечернее платье. Цена привела ее в ужас; слишком болтливая продавщица проговорилась, что госпожа Дороти Хейл буквально только что заказала такое же. Клэр была в ярости. Неужели все одалживаемые для аренды деньги спускались на роскошные вещи? И о чем эта Дороти только думает! На следующий день подруга позвонила и пригласила на так называемую вечеринку в честь отъезда, но Клэр отказалась. Ей безумно хотелось высказать все, что накипело, но Клэр просто холодно ответила, что у нее нет времени. Дороти все-таки решила обсудить с ней выбор платья: какое надеть? Вот пустышка! Но Клэр не сорвалась, посоветовала платье из черного бархата – Дороти оно очень к лицу. В конце концов, если Хейл на какое-то время уедет, то ей не придется одалживать деньги, нет никакого смысла начинать сложный разговор, после которого они возненавидят друг друга.

И тем же вечером Дороти выбросилась из окна.

Рассказывая это Фриде, Клэр плакала. Она также добавила, что Берни вдруг рассказал ей, как прошла их последняя встреча с Дороти: про совет купить роскошное платье и найти мужа, про врученную тысячу долларов.

Невероятное платье из бутика «Бергдорф Гудман», in fine[125] у Дороти больше не будет случая, чтобы надеть его.

Показывая картину, Фрида изложила Жаклин всю историю. Историю женщины, которой говорят, что с такой красотой ей остается одно – быть потаскухой, немедля найти мужа, историю женщины, в личике которой таились и прелесть, и погибель. На картине изображено его вертикальное величество Хэмпшир-хаус: здание занимает почти все полотно, хотя окутано оно, даже скорее затоплено, волокнами тревожного тумана, из-за которого городской пейзаж совсем не виден. На заднем плане проглядывает крошечное тело, падающее из окна, которое по размерам чуть больше остальных, пятно в форме человека, голова пока вверху; на среднем плане, окутанном облаками, тело девушки видно отчетливее, теперь ее голова внизу, она падает, лицо при этом невозмутимо – чудесное лицо.

На переднем плане, словно на сцене театра, Дороти Хейл покоится на земле, чуть ли не в руках зрителя, с нее слетели туфли, одна нога выходит за рамки полотна, будто бедняжка продолжает падать, но на этот раз с картины, будто снова дана возможность погладить ее по ноге, обогреть. На лице ни царапинки, кинодива, смотрящая вам в глаза, обреченное совершенство, оскверненное лишь струйками крови, что текут из правого уха в рот. Одета она в черное платье. К груди приколот шикарный, еще не увядший букет желтых роз.

Кровь видна и на раме. Такова кровь женщин – красивая? тогда молчи! – свихнувшихся на слишком властном желании, которое они порождают в мужчинах.

– Фрида, ничего подобного в живописи я не видела.

– У меня получился грустный портрет, Жаклин, портрет Дороти Хейл.

Бретон зовет двух женщин, просит их перестать шушукаться, он раздражен, что, закрыв дверь, его оставляют одного – у него все и всегда должно быть под контролем. Человек десять, еле втиснувшихся в двухкомнатную квартиру Бретонов, среди забитых до краев пепельниц и бутылок вина играют в «изысканного трупа»[126], потом Андре предлагает другую игру – «правда или действие». Нужно ответить на нескромный вопрос, если не отвечаешь – выполнить действие. Поль Элюар спрашивает у Фриды, каков ее возраст. Та совершенно спокойно отвечает, что ответа на этот вопрос им никогда не узнать. Действие, действие!

– Прекрасно, – говорит Бретон Фриде. – Ты сидишь на стуле, так займись с ним любовью!