ЧЕРНОКНИЖНИК

через подземный ход прибыл. Ну, а те — наоборот. Рано или поздно они бы, конечно,

разобрались, но к тому времени меня в городе уже не было.

— А как из города выбрался?

— После того, как они всех птиц в округе перестреляли, кому-то пришла в голову

светлая   мысль,   что   неплохо   бы   прочесать   весь   город,   потому   как   некоторые   из

приглашенных могли туда пробраться. Само собой, в патрулировании я принял живейшее

участие. Ну, а уж через заставы пройти было совсем нетрудно.

— Погоди-погоди… А пленников ты где взял?

— Ну, подумай сама хоть чуть-чуть, — укоризненно покачал головой Уилар. — Я

же не один пошел патрулировать!.. Все шээлиты перед этой миссией в Сарейзе получили

благословление от самого Гиллиома. Тогда же первосвященник и сказал им, что будто бы

Церковь собирается изменить отношение к Яглату и прочим Скельвурам. И не все, кстати,

этим были довольны.

Глава 16

Воздух наполнен могильной прохладой,

Слепой туман стелился с болота,

Полночь близка и опять где-то рядом

Вампиры вышли на охоту.

«Агата Кристи»

Обнаженное   тело   Марты   Весфельж   завораживало   соразмерностью,   гладкостью   и

совершенством   своих   форм.   Это   было   тело   тридцатилетней   женщины   —   томной,

сладострастной,   жадной   до   удовольствий.   Темноту   рассеивали   лишь   свечи   и   отблески

огня, еще томившегося в печи. На кожу Марты ложились рыжие блики…

Уилар смотрел на нее, но она не ощущала его взгляда — казалось, он смотрит не на,

а сквозь нее. Марта сложила одежду и легла рядом.

— Твои мысли где-то далеко, — сказала она. Она не могла узнать, о чем он думает.

Чернокнижник ответил не сразу.

— Я думаю о том мальчишке, который когда-то жил здесь. Мальчишке, который

изнывал от желания по высокой девчонке с длинной черной косой… Где теперь все это?

Что-то неуловимо изменилось в Марте. Ее пышное тело будто бы враз похудело,

грудь стала меньше и острее, мягкая линия плеч приобрела какую-то девичью угловатость,

волосы почернели и удлинились… Изменился даже женский запах, исходивший от нее.

Уилар покачал головой.

— Этого уже не вернуть, — сказал он. — Мы слишком стары. Сорок лет тому назад

я многое отдал бы за то, чтобы обладать тобой, сейчас же я обнимаю тебя и… не чувствую

ничего. Дело не в возрасте. Не в возрасте тел… Состарились наши души… Нет, Марта, не

нужно волшебства. Твои чары могут обмануть многих, но не меня. Я смотрю в твои глаза

и вижу в них ту же пустоту, которая живет и во мне. Мы убили свои страсти, чтобы

выжить в мире волшебства, и те наивные, страстные, глупые дети, которыми мы были

когда-то, остались только в наших воспоминаниях.

Марта долго смотрела на него, и ее взгляд — влекущая тайна и тьма — казался

совершенной противоположностью ледяной пустоте в глазах Уилара. Волшебство имеет

свои, иррациональные законы: Марта знала — каким-то внутренним, тайным  веденьем —

что будет,  если в  эту ночь  Уилар овладеет  ею.  Она  выпьет  его  тэнгам,  привяжет его,

поглотит его Дар. Может быть, какая-то часть силы и останется с ним, но он уже никогда

не станет тем, кем был и кем мог бы стать. Он станет всего лишь человеком, с которым

она провела ночь — как проводила со многими другими, силу которых забирала себе — и,

как   и   они,   будет   ей   более   не   интересен.   По-своему   ей   нравился   Уилар,   влекла   его

смертоносная сила, но вся ее природа была направлена на то, чтобы заполучить эту силу

—   и   если   бы   это   произошло,   Марта   тем   самым   уничтожила   бы   именно   то,   что   ей

нравилось в ее сегодняшнем госте. Но даже если бы она захотела предупредить Уилара, то

не смогла бы этого сделать — в таких играх не нарушают правил.

…Понимал   ли   он,   какой   ловушки   сумел   избежать?   Марта   полагала,   что   нет.

Мужчины слишком разумны, слишком упорядочены — даже те из них, кому открыт путь

в мир волшебства.

Но   —   с   точки   зрения   Марты   —   не   имело   никакого   значения,   понимает   ли   он

правила игры или действует вслепую. Его тэнгам оказался достаточно силен для того,

чтобы не поддаться на притяжение ее затягивающей, жадной силы. Он проплыл мимо, и

Марта   вдруг   ощутила   какое-то   полузабытое   тепло   в   груди   и   еще   что-то,   похожее   на

прилив благодарности. Она потеряла добычу, гость завтра уедет, и, как и прежде, их не

будет связывать ничего — но она будет знать, что этот гость был не таким, как все. Он не

был  всего лишь. Он был достаточно силен, чтобы не покориться ее силе… и был одним из

тех немногих, кого она еще могла бы полюбить — без корысти… и без надежды.

Она заговорила — без помощи легких, губ и языка.

«Мы — это только мы,  — сказала она, и Уилару показалось, что он слышит смех,

хотя Марта, слегка улыбаясь, по-прежнему не размыкала рта. —  Было бы слишком скучно

повторять то, что мы делали десятки раз в другое время и с другими людьми. Мы не