ЧЕРНОКНИЖНИК

Они ночевали в постоялых дворах, разбросанных по всему Мольтегскому тракту, а

если такого двора не находилось — просились в первый попавшийся дом. Здесь жили

люди, привыкшие и к путешественникам, и к тому, что на них можно неплохо заработать.

Человек, который платит, не торгуясь, вызвал бы куда больше толков и пересудов, чем

постоялец, яростно сбивающий цену в течение получаса — и Эльга видела, как Уилар, без

всякого,   впрочем,   удовольствия,   каждый   вечер   принимается   спорить   о   цене   с   каким-

нибудь бородатым крестьянином или с громкоголосой бабой, вроде той, в которую так

любила превращаться Марта Весфельж, когда у нее портилось настроение.

Спустя полторы недели от начала пути они свернули с тракта, все больше и больше

забиравшего   на   восток,   и   направились   дальше   на   север,   к   белеющим   где-то   далеко

впереди, изломанным Ангельским Костям.

Это были глухие, малолюдные места, с разбросанными то там, то тут баронскими

замками и укрепленными поселениями. Изменились и люди. Теперь часто случалось так,

что   без   всяких   объяснений   путешественников   попросту   отказывались   пускать   в   дом.

Подобное пренебрежение всеми законами гостеприимства, да еще и зимой, не столько

злило, сколько удивляло Эльгу — люди, жившие совсем рядом, вели себя совсем иначе,

хотя, конечно, их гостеприимство вовсе не было бескорыстным. Но здесь… Уилар, между

тем, не только не злился, но даже не удивлялся, когда в ответ на стук и просьбу пустить на

ночь дверь оказывалась наглухо закрытой, а сам дом — погружен в зловещее молчание,

нарушаемое разве что бешеным лаем рвущихся с цепи собак. Еще в самый первый раз,

столкнувшись с таким «теплым» приемом, он, не оборачиваясь, приказал Эльге:

— Прочти молитву.

Это требование, пожалуй, поразило Эльгу больше всего.

— Ч-что? — переспросила она ошеломленно. — Молитву?!. Но какую?!. И зачем?..

— Любую. И погромче.

— Славься, Владыка Света, жизнедатель, справедливый судья, Святейший, в чьей

деснице пребывает душа моя… — затараторила она, но собачий лай полностью заглушал

ее голос. Тогда Уилар посмотрел на собаку, и та задрожала и припала к земле, и под

собачье скуление Эльга дочитала молитву до конца. После этого их все-таки пустили в

дом,   как   пускали   и   потом,   по   мере   их   дальнейшего   продвижения   на   север,   и   только

каждый раз время, которое Эльга тратила на молитву, все удлинялось и удлинялось; но

каждый  раз,   входя   в  дом,   Уилар  неизменно  улыбался,   глядя   на   установленные   в  углу

статуэтки и изображения  ангелов  и святых.  Статуэток  же  раз от  разу  становилось все

больше и больше…

Наконец,   все   дороги   кончились,   пропали   и   деревеньки,   в   которых   можно   было

остаться на ночь, укрывшись от холода и непогоды. Местность была неровной, сплошные

холмы и низины. Густой лес, хотя и защищал от ветра, изрядно портил Эльге настроение,

вызывая гнетущие, мрачные предчувствия, наименьшее из которых состояло в том, что

они заблудились и обречены блуждать по этому лесу до тех пор, пока не замерзнут или не

умрут с голоду. Каждый раз, поднимаясь на какую-нибудь возвышенность, Эльга только

утверждалась в этом ощущении — громоздившиеся где-то вдалеке белые горы, казалось,

не приблизились ни на дюйм. Но, конечно, это было не так. Впрочем, пункт назначения, к

которому стремился Уилар Бергон, располагался не в самих горах, а гораздо ближе. Один

раз   они   наткнулись   на   занесенную   снегом,   пустующую   деревню,   которую   объехали

стороной.

— Здесь был мор? — тихо спросила Эльга. — Или война?

Уилар молча покачал головой. После этой деревни у Эльги возникло ощущение, что

за ними следит что-то древнее, неживое и злое.

На   шестнадцатый   день   путешествия   они   неожиданно   выехали   к   заброшенному

замку.   Стены   по   большей   части   были   целы,   и   лишь   зиявшая   дырами   крыша   вкупе   с

темными глазницами окон и бойниц ясно свидетельствовали о том, что здесь уже давно

никто не живет. Было еще кое-что — тот особый дух запустения, который сопровождает

все пустующие строения. Замок давно был мертв, как были мертвы и его хозяева.

Уилар   долго   смотрел   на   замок,   на   подъемный   мост,   переброшенный   через

расщелину, на обледенелые стены и обломанные зубцы стен. Внезапно Эльга поняла, что

их путешествие закончено. Уилар нашел то, что искал.

Несмотря на это, они не поехали в замок. Они вернулись в лес, очистили небольшой

участок от снега, развели костер, поужинали и покормили лошадей. Овса в седельных

сумках оставалось совсем немного — может быть, еще на три или четыре дня, а потом

лошадям   придется   поголодать.   День   быстро   погас   —   Длинная   Ночь   была   уже   совсем

близко. Дыхание наступающей на мир темноты становилось все холодней.

Они снялись с места, когда взошла луна. Они ехали обратно по своим следам, и

Эльга не спрашивала, куда они едут, и что их ждет. Уилар заговорил сам.

— Мы направляемся в странное и очень опасное место, — сказал он. — Не знаю, как

нас примут, но даже если мы встретим самый теплый прием, который только можно себе