Черноморская сирена

— Нисколько, Варвара Алексеевна!

И словно бы нарочно налил себе еще бокал.

Сирена пристально взглянула на Оверина и, в свою очередь, участливо заметила:

— А вы слушайте, что добрые люди вам говорят, и не пейте, если вам в самом деле вредно, Дмитрий Сергеевич!

Он вопросительно взглянул на Сирену, но та быстро отвела глаза и, казалось, совсем забыла о нем.

— Пароход пристает к пристани! — доложил буфетчик засидевшейся компании.

— Уже? — вырвалось грустное восклицание у мичмана.

Все рассмеялись.

Вавочка стала прощаться. Дамы поцеловались. Марианна Николаевна звала Варвару Алексеевну завтра же навестить ее на даче и вечером вместе ехать кататься.

Оверин это слышал и только диву давался такой быстрой дружбе.

Он нарочно подошел проститься к Марианне Николаевне в то время, когда Вавочка ушла из кают-компании.

— Вы за обедом были совсем не интересны, Дмитрий Сергеевич! — говорила Сирена, пожимая ему руку. — Не в духе верно? Что за причина?

— Чего мне быть не в духе? Вам так показалось. Нет, я вру. Действительно, я был не в духе.

— Отчего?

— Отчего? Сказать правду?

— Конечно, правду.

— Оттого, что вы за что-то рассердились на меня.

— Я… Христос с вами! За что?

— Да вы совсем не говорили со мной…

— И вы не говорили. Однако, вы капризник и вдобавок балованный, как погляжу. С вами нянчиться нужно… А я нянчиться с людьми не умею. Ну, до свидания. Милости просим ко мне, если только не будете капризничать, балованный писатель… После двенадцати я всегда дома. Заезжайте, всегда буду рада поболтать с вами, если только вы не забудете нашего условия! — прибавила она.

— Будьте покойны. Не забуду. А если и забуду, то…

— То перестанете бывать у меня? Искренно буду жалеть…

— Не то, — вы и не узнаете, нарушил ли я условие.

— На это согласна… Завтра едем кататься… Приходите после обеда. И Варвара Алексеевна будет…

— Будет? — протянул Оверин не особенно весело.

— Дала слово. Напомните, пожалуйста, Варваре Алексеевне, чтоб не забыла, что я непременно ее жду! — прибавила Марианна Николаевна и опять — показалось Оверину — в ее глазах мелькнуло что-то лукавое.

— Непременно напомню! — промолвил Оверин.

— Дмитрий Сергеевич! Помогите мне, пожалуйста. Прикажите выносить вещи! — окликнула Оверина Вавочка из дверей кают-компании.

— Идите… Вас зовут… До свидания, Варвара Алексеевна. Завтра жду вас. — Не забудьте! — крикнула ей Сирена.

Оверин приказал лакею вынести вещи и вышел с Вавочкой на верх.

Хорошенькая Ялта сверкнула под лучами солнца у берега моря.

— Куда же мы едем, Вавочка?… Останавливаемся в Ялте?

— На день, на два. А потом в Алупку. Согласен, Дима?

— Вполне согласен, Вавочка. «Алупка, так Алупка!» — сказал молодой турок, когда его сажали на кол, — смеясь проговорил Оверин.

«Ты ведешь „линию“, и я буду вести свою, голубушка! Кто кого лучше обставит, как выражаются москвичи!» — подумал Оверин, решившийся делать вид, будто не замечает никаких «козней» Вавочки.

— Но, быть может, ты не хочешь в Алупку, Дима?

— Отчего не хотеть… Там, как ты говоришь, не так шумно… А скучно станет в Алупке, можно и в Ялту ездить… Не правда ли?

И Оверин, отставив два пальца руки, запел фальшивым тенорком какой-то романс.

— Вещи готовы! — доложил подошедший швейцар из гостиницы «Россия».

— Едем, Вавочка!

Они пошли с парохода, сели в роскошную корзинку-коляску, дожидавшуюся у пристани, и поехали по набережной.

— Красивая Ялта! — промолвила Вавочка.

— Недурна. Жаль только, что у самой пристани бойня… Ароматно!..

— Ты сегодня не в духе. И за обедом был. И пил много. Что с тобой?

— Решительно ничего, Вавочка.

— И ты на меня не сердишься?

— Я? За что мне сердиться?

— Мне иногда кажется, что ты, Дима, скучаешь со мной?

«Вот оно куда пошло!» — подумал Оверин и, мягкий по натуре, счел долгом уверить Вавочку, что она ошибается.

— А я в восторге от Сирены! — проговорила вдруг Вавочка.

«Наконец-то разрешилось!» — подумал Оверин и промолвил:

— Как же, видел, как ты с ней дружески беседовала! Что тебя привело в восторг!

— Все… Умная и вполне порядочная женщина. Немного скептик, правда, но это к ней идет.

— Откровенничала с тобой!

— Не очень… Но вообще мы с ней сошлись.

— Что-ж и отлично… По крайней мере, будет женское общество. А муж у нее молодой? — небрежно спросил Оверин.

— Вероятно, молодой.

— Отчего же вероятно?

— Она не пошла бы замуж за старика… Не такая она женщина!

— А уж ты ее узнала, эту женщину? — иронически протянул Оверин.

— Узнала — не узнала, но поняла… Она совсем не та, чем кажется по наружности… И совсем не кокетка, как я раньше думала… В ней рассудок на первом плане, и она не из тех барынь, которые легко увлекаются.

— С чем ее и поздравляю.

— Ты, кажется, что-то имеешь против нее… А между тем так оживленно с ней утром разговаривал… Не нравится она тебе разве?

— Нравится… С ней интересно поболтать, но приходить от нее в восторг, как ты, не имею ни малейшей охоты… Ты завтра у нее будешь?

— Непременно… Она звала кататься.

— И меня звала…

— Что-ж, поедем?

— Отчего не поехать… Поедем, Вавочка.

Коляска остановилась у роскошной гостиницы, и Оверин приказал показать ему лучшие номера.