Чернозём

Я съехал с позабытой богом и чёртом дороги. Лишь вдалеке на ней дрожала едва различимая точка. Сладко потягиваясь, я зашагал к фигуре в защитной одежде. Та, ловко орудуя дымарем, усыпляла насекомых клубами дыма. Пасечник снимал крышки с приземистых ульев, осторожно вытаскивал оттуда заполненные шестиугольными сотами планки и вставлял в деревянные домики новые, пустые прямоугольники.

- Приветствую, - говорю я, - а ты здорово здесь устроился.

Сырок тащит полные соты в сторону покосившегося домика. Он неказист, плотно врос в землю, но по массивной кирпичной трубе видно, что в нём можно пережить зиму. Когда пасечник сел на крыльцо и снял маску, то я задумался, что больше блестит от пота - его борода или разбойничий взор?

- В городе живут одни говноеды.

- Но ведь и я там живу.

- То-то и оно.

Он вовсе не хочет обидеть или посмотреть, из чего я сделан. Похоже, так устроен этот загадочный человек, который уже гладил большого кота, чёрного настолько, что он скорей всего был сделан из квадрата Малевича.

- Знакомься, - роль свахи берёт на себя Сырок, - это кот по имени Лотреамон.

- Ты назвал кота Лотреамоном?

- Ты говоришь так, как будто знаешь кто это такой.

Конечно, я знал мистического писателя, создавшего одно из самых страшных богохульных произведений французской литературы, о чём я лениво потягиваясь, и сообщил Сырку. Зверь, что украл для глаз волчьи изумруды, зашипел, и котовладелец заявил:

- Совсем забыл сказать, Лоша очень не любит дешёвых понтов.

Пасечник стал гнать из медогонки чистый и тёмный гречишный мед. За работой мы почти не говорили, только вокруг постоянно тёрся и мяукал Лотреамон. А чай из поспевшего самовара стал настоящим подарком для только что полученного сладкого лакомства.

- К слову, а как ты меня нашёл в инете? - решил я склеить разговор, - ведь я не оставлял своих контактов.

- Это проще чем думаешь. Вы же все там как на ладони. Читаете одни и те же сообщества, пишете одни и те же вещи, мыслите шаблонно и предсказуемо. Отличаетесь только аватарами. Найти тебя не составило никакого труда даже дремучему пасечнику.

И дачник глухо, как сова, смеётся.

- Но ведь, как оказалось, и ты бываешь в сети, - ответил я въедливо.

- И что?

- Чем ты лучше нас-то?

Вместе с Сырком хохочет Лотреамон. Он разлёгся на диване и позволил моим пальцам чесать его тугое мохнатое брюшко. Кот слушает ответ медовара:

- Так ведь сижу там для того, чтобы посмеиваться над такими людьми, как ты. Знаешь, они в интернете все серьёзные, как будто реально занимаются чем-то важным. В тематических сообществах идут целые войны. Выносятся приговоры, печатаются манифесты. Как такое можно пропустить? Никак! Это ведь очень весело. Самые смешные и нелепые, конечно, русские националисты.

Он говорил как-то странно, хотя я не мог понять в чём это заключалось.

- Ну да... порой там творится настоящий ад. Но ведь интернет позволяет мобилизовать протест на реальную акцию. Например, хачи недавно снова убили женщину и с помощью интернета мы быстро организовали народный сход, который перерос в погромы.

- И что? - вопрос также неожидан, как и то, что после обеда Сырок закурил трубку, - эти твои погромы полная чушь. А девушку, конечно, жаль. Хотя в чём-то ей можно позавидовать. Раз - и квас. Это нам с тобой не повезло, мы - живые.

Неужто, проскальзывает страшно разочаровывающая мысль, что Сырок придерживается крайне левых взглядов, а то и просто толерантный либеральный слизняк?

- Тебя, получается, плевать на национальный вопрос?

- Нет, не плевать.

- Так ты кто? Правый, левый? Никак не могу понять.

- Да как же ты надоел! Почему всегда нужно быть левым, правым или чем-то посредине? Почему просто нельзя быть русским? Без клише, без догм. Русские тем и хороши, что они везде. За кого хочешь за того и болеешь.

"Неужели анархист?", подумалось мне, а Сырок продолжил:

- У русских только глубинное национальное чувство может быть по-настоящему революционно. Ведь мы так долго были его лишены. Мы должны вспомнить что-то первобытное, наше внутреннее, тёмное. И те люди, которые это чувство с таким трудом обрели, зачем-то тратят его на какую-то чушь вроде войны с несуществующими коммунистами, мигрантами, гомосексуалистами. Всё это глупое, пустое, неинтересное! Долой, всё в мусорную корзину!

Трубка у него ещё короче, чем моё терпение. Пока я собираюсь с достойным ответом, душистые клубы дыма плывут вверх в жарком летнем воздухе, чтобы стать там счастливыми облаками. Сырок, не дожидаясь отповеди, мечтательно говорит:

- Об этом писали многие люди, которых ты уважаешь. Не надо вообще обращать никакого внимания на чёрных. Один мент стоит больше, чем сотня мигрантов. Один чиновник больше, чем сотня ментов. Один министр так и вовсе бесценен. Легко убить бесправного раба, но куда труднее его хозяина. Ты же не из таких?

Как по мне - в том, чтобы угнести оккупанта было очень много полезного, поэтому я говорю: