Черные дельфины

— «После ваших ответов на мои вопросы я окончательно убедился, что вы избраны для этого пути, — прочитал Архаров вслух. — Как я уже писал раньше, вы прекрасно справились с первым заданием группы, и теперь пришло время для второго. Оно будет более сложным, потребует гораздо больших усилий, чем написание предсмертной записки…» Белова, ты спятила? Ты написала предсмертную записку?!

— Не я, а Сухова, — парировала Инга. — Это было условием вступления в группу.

— Ты хоть понимаешь… нет, я формально должен удостовериться, что ты в своём уме, хотя ответ знаю — нет, но всё равно задаю вопрос: ты своими руками готовишь нужные им улики. Ты понимаешь, что творишь?

— Я специально изменила почерк.

Кирилл вздохнул:

— Не смеши мои погоны. Любая экспертиза установит твой почерк. Если вообще кто-то будет заморачиваться.

— Это их дополнительная страховка.

— Дополнительная? А какая основная?

— Я подписала договор об оказании психологической помощи. В нём был пункт, что я совершеннолетняя и только я несу ответственность за свои поступки. Как-то так, я не помню точной формулировки.

Кирилл по-прежнему смотрел на неё как на сумасшедшую.

— От имени Суховой подписала, от имени Суховой, не волнуйся. И форма договора у меня есть — если что, будет улика к делу. Читай дальше.

— «В ближайшие дни вы должны пойти на недостроенную высотную парковку в Капотне по адресу:… и посмотреть сверху на мир, который вас недостоин, который вас отринул. На его злую суету и равнодушие. Сделайте это на закате. Вы обязательно должна быть одна. Не торопитесь. Постойте там подольше. Выложите фотографии в группе. Фотографии должны доказывать, что на месте были именно вы. Я буду ждать», — дочитал Кирилл. — Ну ты как хочешь, Белова, а туда я полезу с тобой. Давно не обозревал Капотню с высоты, чтоб её…

* * *

Из семи проституток, бывших с Малышевым в ночь, когда он вскрыл вены (Indiwind достал координаты всех семерых), встретиться согласилась только одна — под ником Линда. На розово-красном сайте висела фотография горячей брюнетки в коротких латексных шортах. Квартира оказалась обычной, безликой, но на свой лад уютной — гостиную и коридор соединяла арка, в комнате — телевизор и большой глубокий диван, старомодный тюль. Икеевская белая кухня, круглый стол, пластмассовые стулья. В спальню они с Эдиком не заходили.

Линда оказалась рыжей и довольно упитанной — ничего общего с брюнеткой на фотографии, которая выставила в камеру свой крепкий блестящий зад. Она провела их на кухню, встала спиной к окну, скрестив руки на груди.

— Так вы насчёт шизанутого чувака, который вскрылся? — подозрительно спросила она. — Я ментам уже всё рассказала.

— Мы его друзья, — сказала Инга, — и хотели бы понять, что на самом деле произошло.

— То и произошло, — буркнула девица, — вены себе порезал.

— Вы, наверно, хорошо помните этот вечер… — вкрадчиво начал Эдик.

— Забудешь, блин, такое, — пробурчала Линда. — Хорошо хоть мы толпой к нему подгребли. Это всегда легче, когда толпой. Страх он со временем притупляется, конечно, но в голове всегда свербит: а вдруг, сука, маньяк! А когда вызов коллективный, есть, конечно, риск, что нарвёшься на субботник, но оно всё равно как-то спокойней, когда девчат много-то.

Она замолчала, уставившись в одну точку под потолком.

Экран телефона, который Инга положила на стол, загорелся: пришла эсэмэс. Эдик перевёл взгляд с него обратно на Линду:

— И вы приехали, — подсказал он, — а клиент в квартире один. И вам полегчало окончательно.

— А то! — согласилась Линда. — Один-то что семерым сделает? А этот друг ваш явно не секс-гигант был… Пардон, если что.

— Всё нормально, продолжайте, — подбодрила её Инга.

— Он нам поляну накрыл, а сам уже весёленький! — Девица даже улыбнулась. — Сначала сказал заголиться всем, ну мы шмотки поскидали, а он нам такой: девчонки, а теперь прошу всех к столу. Жратва шикарная, бухла до жопы… С Ди он сразу отвалил. Но их не так чтобы долго не было. А мы чего, пожрать-то на халяву самое оно! А потом он начал отрубаться, и мы все ему уже как бы по барабану стали. Вообще картина маслом: семь голых девок за столом и мужик в простыне с пустыми глазами. Под метом он был, вот бля буду, под метом! У него настроение скакало, как у бабы в ПМС. Сидел спал и вдруг как вскочит! Я, говорит, пойду в ванную. И меня за плечи взял, крепко так сжал, ко мне потом придёшь, говорит. Ну мы к тому времени уже наелись до горла, развалились на диване. Ксю телик включила. Курорт. Мы не сразу и заметили, что его долго нет. Ди просто в какой-то момент хватилась, что вода давно не льётся. Пошли туда — а там уже капец. Всё красное вокруг, одна башка торчит…

— Линда, вы не заметили ничего странного? — спросила Инга.

— Нас даже менты сразу отпустили! — злобно вскинулась Линда. — В ванной нас не было! Ни одной! Отпечатков не нашли. И он записку оставил слава-те-осподи! Что типа в жизни всем на него срать было, так он хоть умрёт, как этот… партиец, что ли.

— Патриций?

— Ну я и говорю! В окружении красивых женщин после вкусной трапезы, — с трудом вспомнила Линда. — Как-то так.