Черные звезды

…Вот уже телеглаз мчится по улицам Астрограда — мимо куполов и стометровых мачт Радионавигационной станции, мимо сияющих пластмассовой отделкой и стеклом жилых домов, мимо гигантских ангаров, где собирали ракеты. Всюду было много людей. Они работали в ангарах, шли и ездили по улицам, летали на небольших вертолетах над крышами, играли в мяч на площадках парка, купались в больших бассейнах. Рослые, хорошо сложенные, в легких одеждах, с веселыми или сосредоточенными лицами — они были красивы. Эта красота осанки, тел, лиц, движений не была нечаянным даром природы, щедрой к одним и немилостивой к другим. Эта красота пришла к людям как результат чистой, обеспеченной, одухотворенной трудом и творчеством жизни многих поколений. Шли обнявшись девушки по краю улицы и пели. Под темнолистым дубом возились в песке дети.

…Город кончился. На экране, навстречу глазу зрителя, мчалось между скал извилистое шоссе, ведущее к космодрому, к жерлу пятисоткилометровой электромагнитной пушки, нацеленной ввысь. Шоссе уходило в горы, и вот уже с открытых площадок видна почти целиком блестящая металлическая нить, ровно протянувшаяся от Астрограда к высочайшей вершине Гималаев — Джомолунгме. Вот из жерла пушки в темно-синее пространство серебристой стрелой вылетела вереница сцепленных грузовых ракет…

…Экран погас, кинограмма кончилась. Ло Вей и Патрик Лоу молча сидели в затемненной кабине звездолета, боясь словом спугнуть свои чувства и мысли о Земле. В непрерывной работе, в бесконечном потоке все новых, необычных впечатлений астронавтам некогда было думать о Земле. Но сейчас она властно позвала их, и они почувствовали такую тоску… Нет, никаким кондиционированием воздуха не заменить терпкий запах смолистой хвои и нагретых солнцем трав; никакие миллиарды космических километров, пройденных с околосветовой скоростью, не заменят улицу, по которой можно идти и просто так улыбаться встречным; никогда мудрая рассчитанная красота звездолетов, их приборов и механизмов не вытеснит из сердца человека расточительной, буйной и нежной, яркой и тонкой, тихой и грозной красы земной природы…

— Как там мой сынишка? — тихо сказал Патрик. — Когда я вернусь, он будет совсем взрослым.

— Оставь об этом, — сказал Ло, сердясь и на себя и на товарища. — Как ты думаешь, эта кинограмма достаточна для них или еще что-нибудь добавить?

— Пожалуй, хватит… — Патрик вздохнул напоследок и встал. — Интересно, почему капитан не разрешил показать звездные координаты Солнечной? Все в порядке, Ло, можешь передавать.

Кинограмма, занявшая на просмотре час, в ускоренной телепередаче заняла лишь минуту с небольшим. Многосторонние антенны «Фотона–2» распространили электромагнитные лучи во все стороны планеты. Ло Вей по многим наблюдениям знал, насколько быстрее счет времени у существ Странной планеты: чтобы улавливать их видео-

информацию, приходилось применять экраны с послесвечением, затягивающие вспышки изображений. Он несколько раз повторил передачу кинограммы, потом переключил все телевизефоны на прием и стал ждать.

В радиокабине было тихо и сумеречно. Восемь телеэкранов мерцали. На стене светились два циферблата: земные часы, отсчитывавшие, с учетом релятивистских поправок, время Земли, и часы звездолета.

Прошло десять минут, а на экранах не появлялось никаких изображений. Пол кабины вдруг мягко дрогнул, будто уходил из-под ног. Ло Вей взглянул на часы: ну да, это электромагнитная катапульта звездолета приняла вернувшуюся разведочную ракету с Новаком и Ридом.

…На крайнем левом экране вспыхнуло и пропало смутное изображение. Ло Вей насторожился, включил запись. Изображение мелькнуло снова, на этот раз яснее: два человека в скафандрах, прижавшиеся к скалам, повисшая над ними «торпедка», потом символы. «Ага, это они сообщают о той, которая разбилась!» Экран потемнел.

Все последующее произошло ровно за те доли секунды, которые потребовались пальцам Ло Вея, чтобы нажать клавиш записи на «выключено» и тотчас же снова — на «включено». Одновременно засветились два средних экрана. Изображения чередовались: было похоже, что двое переговариваются между собой. На левом вспыхнул упрощенный, без деталей, почти символический силуэт звездолета. На правом в ответ замелькали отрывочные кадры кинограммы: застывшие волны моря, улица Астрограда, лица людей, горы, ракеты, вылетающие из жерла электромагнитной пушки. Изображения накладывались друг на друга, сливались в причудливые переплетения светящихся контуров. Ло Вей с трудом различал — скорее угадывал — знакомые картины. Второй экран ответил несколькими непонятными символами. Первый показал звездолет, на этот раз — детально, из кормовых дюз которого вылетали столбы пламени. На втором появилось четкое изображение улицы Астрограда возле Радионавигационной станции; вспыхнув, оно вдруг завертелось в странном вихре. Будто скомканное, исчезло голубое небо, кучей бесформенных линий рассыпались мачты и купола станции.