Черные звезды

Все то, что человек создал в итоге тысячелетий труда и поисков, в виде сложных механизмов и приборов, — все это является естественными, органическими свойствами «торпедок». Электромагнитное движение, телевидение, космические скорости, радиолокация, представления об относительности пространства и времени… Только что Ло Вей сообщил, что они с Патриком установили невероятный факт: «торпедки» в своем движении учитывают поправки теории относительности. А ведь это объясняется просто: кристаллические существа движутся со скоростью около 20 километров в секунду, отсчет времени у ни;; также в десятки тысяч раз более точный, чем у человека. Поэтому в своем обычном движении они «чувствуют» то, что мы, люди, едва можем себе представить, — изменение ритма времени, искривление пространства, возрастание массы. Вероятно, вот так же они «чувствуют волновые свойства элементарных частиц микромира. Так же они «чувствуют» и многое, от чего нас, людей, еще отделяют десятилетия научных исследований…

Новак умолк. Тотчас вскочил Торрена, ладонью откинул волосы, блеснул горячими глазами:

— Антон, какая же это «жизнь» без обмена веществ? Можно ли это считать жизнью?

— Почему же нет? — пожал плечами Новак. — Они движутся, развиваются, обмениваются информацией.

— Но — как развиваются? Как образовалась кристаллическая жизнь? Как размножаются эти «торпедки»?

Новак улыбнулся:

— Ты бы еще спросил, есть ли у них семья и любовь! Не знаю. Мы слишком мало знаем о них.

— Кристаллические существа… — в раздумье повторял Сандро. Глаза и щеки его горели. — Представить только — за минуту они могут придумать больше, чем я за месяц! Целый водопад мыслей, и каких мыслей… Хотел бы я побыть «торпедкой» хоть несколько часов…

— Подождите, Антон, — сказал Патрик Лоу. — Если это жизнь и, как вы утверждаете, разумная жизнь, то она должна быть созидательной. Где же то, что они создали? Ведь планета имеет дикий вид.

— Я думал об этом, — усмехнулся капитан. — Все объясняется чрезвычайно просто: им — кристаллическим существам, — может быть, и не нужно это. Им не нужны здания и дороги, машины и приборы, потому что они сами мощнее и быстрее самых сильных машин, совершеннее и чувствительнее самых сложных приборов. Они не проходили стадию машинной цивилизации и не будут ее проходить. Вместо того чтобы создавать и совершенствовать машины и приборы, они развиваются сами… В прошлую экспедицию мы видели не «торпедки», «самолетики» — так они изменились за двадцать лет.

— Но можно ли считать их разумными существами, если нет никаких следов их коллективной работы? — возразил Лоу. — Может быть, это еще кристаллические «звери», а?

— Есть! — Новак хлопнул по поручню кресла. — Есть следы! Правда, вряд ли это можно назвать созиданием… Я имею в виду исчезновение атмосферы Странной планеты. По-видимому, атмосфера мешала им летать, мешала увеличивать скорости. «Торпедки» уничтожили ее — вот и вес…

Лоу не хотел сдаваться:

— Если они разумные существа, то почему они не общаются с нами? Почему не ответили на кинограмму?

— Видите ли, Патрик… — Новак несколько секунд помолчал, обдумывая ответ. — Боюсь, что им понять нас еще несравненно труднее, чем нам — их. Стремительность мышления и движения «торпедок» так огромна, что им наблюдать за нами труднее, чем нам — увидеть рост де-ревев. Помните? Чтобы внимательно рассмотреть нас, «торпедки» пикировали… Кто знает, не принимают ли они за живые существа наш звездолет и разведочную ракету, а не нас самих?

Максим Лихо сквозь прозрачную часть пола смотрел на Странную планету. Поверхность, над которой висел звездолет, уходила в ночь. Извилистая, размытая скалистым рельефом граница света и тени захватывала все большую и большую часть планеты, и она будто растворялась, исчезала в черном пространстве. Только последние искорки — отражения от вершин самых высоких скал — еще теплились некоторое время. Дневная часть, играя резкими переливами света, уплывала назад.

Максим подошел к Новаку и, глядя ему в глаза, сказал:

— Послушай, Антон, если ты догадывался, что «торпедки» разумные существа, то зачем же ты… не знаю, как и сказать… разрушил, что ли, — словом, сбил эту «торпедку»? Не нужно было этого делать.

Новак недоуменно поднял брови:

— Но… догадку следовало проверить. Иначе мы улетели бы, так ничего и не поняв. И потом, ты помнишь первую экспедицию? Они с нами тоже не церемонились.

— Да ведь тогда были совсем не те «торпедки», что сейчас. Если следовать твоей гипотезе, то они так же отличались от нынешних, как мы отличаемся от питекантропов. Они развиваются с неслыханной стремительностью! Убить существо мыслящее, возможно обладающее большим разумом, чем наш… нет, этого нельзя было делать. Что они подумают о нас, людях Земли? — Максим Лихо покачал головой и упрямо повторил: — Этого не следовало делать.

Остальные молчали. Новак поднялся с кресла:

— Понятное дело: трудно сразу осмыслить все это. Ну, что ж, впереди у нас немало времени… Совещание закончено. А сейчас, — в голосе его прозвучали властные, командные нотки, — сейчас всем готовиться к старту!