Черный Дракон

Почему столь жестоко жизнь все продолжала наказывать его? Неужели столь тяжкое преступление он совершил, что должен нести за это вечные наказания? Разбить сердце собственному брату, чтобы сохранить возможность защищать его? Пусть даже сам Коннор заслужил свои мучения, чем заслужил подобное Ричард?..

В дальней части коридора хлопает входная дверь, а бросившаяся к ней служанка что-то растерянно бормочет. Чьи-то быстрые шаги, словно и не обращая на нее никакого внимания, гремят к залу, где оставили Коннора. Его сердце пропускает удар.

— Они что-то сказали тебе? — с порога выпаливает Ричард и со взволнованной торопливостью проходит вглубь комнаты. — Теперь все в порядке? Обвинения сняты? Ты можешь уезжать?

Коннор не может выдавить из себя ничего членораздельного, только в растерянности передергивает плечами и оглядывается на закрытую дверь кабинета, за которой голоса как раз становятся чуть громче.

Вот он, и правда здесь. Сам пришел, чтобы все узнать. И волнуется за него, искренне, даже не пытается выспросить о чем-то лишнем и неудобном, хоть и рассыпается на вопросы…

Коннор сам едва замечает, что делает, пока его грудь не сталкивается с чужой, а руки не сжимают до хруста в ребрах. Свое лицо от Ричарда Коннор прячет за его же плечом, шумно выдыхает:

— Спасибо. За все спасибо…

— Я рад, — его чуть смущенно сжимают в ответ, — что с тобой все хорошо.

С ним не все хорошо, совсем нет, но теперь — уже чуть лучше.

В этот самый момент Коннор клянется самому себе, что никогда не допустит, чтобы его брат разочаровался в нем. Больше не даст ни единого повода, чтобы однажды он отвернулся прочь и уже не смог повернуться обратно. Чего бы это ни стоило.

— Вот ведь жалость. Там, похоже, переженили не тех, кого стоило бы.

Коннор отсраняется прочь, оправляет на себе безнадежно измятую одежду и прочищает горло. Прежде без ложной скромности усевшийся на подлокотник одного из кресел, Блез поднимается и подходит ближе.

— Я был бы рад убраться отсюда поскорее. Что скажешь… рыжий?

Несколько секунд Коннор просто смотрит на него, все никак не решаясь сделать что-нибудь, а потом резко шагает вперед и обнимает наемника. Волосы, промокшие под дождем за время церемонии, касаются щеки.

— Мне жаль, что так вышло. Спасибо. За стрелу.

— Считай подарком на свадьбу. Но за спасение ты мне должен.

— Вот так, да? — беззлобно интересуется Коннор. — А я уж подумал, ты это от чистого сердца.

— Ты бы не обиженного из себя строил, а дослушал, — тот вскидывает брови. — Раз уж ты теперь свободен от своих клятв, да еще и имперец наполовину, а они уж воображением не славятся… Я подумал, выйдет справедливо, если назовешь сына в мою честь.

— У меня нет сына…

— Еще успеешь исправиться. И ты так уж сильно ко мне в другой раз не жмись, — Блез усмехается, — я с женатыми не связываюсь, но я не железный.

Непривычная краска еще даже не успевает залить лицо, когда дверь кабинета распахивается и выпускает наружу всех собравшихся.

Коннор боится вздохнуть слушая, как резко и торопливо шагает первый ушедший, а следом, с шуршанием и неразборчивыми перешептываниями, мимо гостиной проходят остальные. То, что о его присутствии в доме знает и помнит еще хоть кто-то, становится ясно лишь когда по доскам пола свою дробь простукивает трость, а на пороге появляется сам верховный жрец.

— О, — тот окидывает взглядом новых гостей, — славно, что вы пришли сами.

— Мы бы с радостью ушли, если нам это позволено, — в голосе Блеза слышится явный налет неприязни. — Мне бы не хотелось оскорблять ваш чудный дом своим присутствием.

— Сожалею, что так вышло, но традиции писаны не мной, а церковь и так уже достаточно позволила вам сегодня. И разве ваши боги допускают иноверцев в свои святилища? До нас доходят истории, что сами земли Феррана и по сей день противятся имперским переселенцам.

— Захватчикам, — не дрогнувшим голосом поправляет наемник. — В свое время мои боги приняли к себе и впустили в священные земли людей, которые пришли к ним с миром. Созданий ваших богов.

— Что ж, — жрец примиряюще вскидывает руки, — я волен в полной мере распоряжаться лишь собственным домом и его хотел бы предложить всем вам на эту ночь.

— Мы благодарны за вашу доброту, — Ричард чуть склоняет голову, — но мы и правда хотели бы покинуть Эрд немедленно и должны отказаться.

— Боюсь, вы не можете покинуть Эрд, — перебивает жрец и быстро добавляет, кивая на рыцаря и наемника: — разве только вы двое, если уж ваше желание столь велико. Этот юноша и юная мона останутся до утра.

— Зачем? — Коннор словно бы надеется на ответ отличный от того, что первый же пришел ему в голову.

— Церемония отменила ваш приговор и спасла от смерти. Она должна быть завершена сегодня, без каких-либо упущений. Обычно наше участие заканчивается за дверьми храма, но здесь я дал слово лично во всем удостовериться, чтобы избежать обмана и непочтения к законам наших богов. Как бы сказать? Единение Тары и Тара в их служителях должно свершиться сегодня не только на словах.