Черный Карлик. Легенда о Монтрозе

— Хорошо, — сказал Монтроз, — и я вам отвечу в том же духе. Я смущал не Израиль, а только тебя и твоих присных… Но оставим эти личные счеты, они никого, кроме нас с вами, не касаются. Послушаем лучше, какие вести привезли вы нам от своего вождя, Аргайла, потому что, вероятно, от его имени вы явились на наше собрание?

— От имени маркиза Аргайла, — сказал сэр Дункан Кэмпбел, — от имени шотландского союзного совета спрашиваю вас: что означает такое удивительное сборище? Если оно имеет целью нарушить мир в стране, было бы по-соседски и вообще гораздо благороднее по крайней мере предупредить нас об этом, чтобы мы могли принять свои меры.

— Вот какое странное и совершенно новое положение дел в Шотландии, — сказал Монтроз, обращаясь ко всему собранию, — нынче, как видно, именитые и знатные шотландцы не могут сойтись в доме общего друга без того, чтобы правители страны не прислали узнать, зачем они сошлись и о чем рассуждают! Это что-то вроде инквизиции. Помнится мне, предки наши имели обыкновение устраивать в горах большую охоту и так вообще нередко собирались, не спрашивая на то позволения ни у самого великого Мак-Калемора, ни у его агентов и слуг.

— Да, было в Шотландии такое время, — сказал один из западных вождей, — и опять будет то же, когда те, кто захватил неправдой наши старинные владения, снова будут не более как лэрдами Лоховскими и перестанут нападать на нас, точно прожорливая саранча.

— Как же это понять? — сказал сэр Дункан. — Разве только против одного меня собираются воевать? Или Сыны Диармида должны пострадать лишь заодно со всеми прочими мирными и порядочными гражданами Шотландии?

— А я, — сказал один из вождей довольно дикого вида, внезапно вскакивая с места, — хочу задать рыцарю Арденворскому только один вопрос, прежде чем он приступит к дальнейшим дерзким расспросам: один ли он пришел в нашу среду или привел с собой приспешников, что решается приставать к нам с оскорблениями?

— Джентльмены, — сказал Монтроз, — умоляю вас быть сдержаннее. Лицо, присланное к нам для переговоров, во всяком случае, имеет право голоса и мы обязаны уважать его неприкосновенность. Но так как сэр Дункан непременно желает знать, в чем дело, я, пожалуй, отвечу ему для его личного руководства, что он находится среди верноподданных короля, созванных мной именем его величества, в силу высочайшего повеления, данного мне на этот счет.

— Из этого следует заключить, — сказал сэр Дункан Кэмпбел, — что у нас начнется формальная междоусобная война. Я такой старый солдат, что меня такая перспектива не пугает, но для чести лорда Монтроза было бы много лучше, если бы он в этом деле поменьше думал о собственном честолюбии и побольше о спокойствии своего отечества.

— Не я, а те лелеяли свое честолюбие и корысть, сэр Дункан, — отвечал Монтроз, — кто довел страну до ее теперешнего состояния и вызвал необходимость крутых мероприятий, на которые мы решаемся поневоле и с сокрушением.

— А в каком чине состоит среди этих корыстолюбцев, — сказал сэр Дункан Кэмпбел, — один благородный граф, который так ревностно был привержен к Ковенанту, что в тридцать девятом году первый бросился вплавь через реку Тайн во главе своего отряда и напал на королевское войско? Не он ли самый мечом и копьем навязывал Ковенант гражданам и коллегиям в Абердине?

— Понимаю ваш насмешливый намек, сэр Дункан, — сказал Монтроз сдержанно, — могу сказать только, что если искреннее раскаяние может искупить грех молодости, то есть излишнее доверие к лукавым наветам честолюбивых лицемеров, то и мне простятся те преступления, в которых вы меня укоряете. Я по крайности все сделаю, чтобы заслужить прощение, и вот, с мечом в руках, заявляю готовность пролить лучшую кровь моего сердца во искупление моих заблуждений, а больше этого ни один смертный ничего сделать не может.

— Ну, милорд, — сказал сэр Дункан, — жаль мне передать такие речи маркизу Аргайлу. Он поручил мне еще сказать вам, что во избежание кровавых фамильных распрей, которые непременно возникнут вследствие войны между горцами, маркизу было бы приятно, если бы к северу от горных районов проведена была нейтральная линия: в Шотландии и так останется довольно места для драки, за что же задевать еще соседей и истреблять семейства и имущество друг у друга?