Черный Карлик. Легенда о Монтрозе

— Я согласен, — сказал Эллисло. — Займитесь тут обсуждением наших военных приготовлений, а я пойду приготовлю мою дочь к такой внезапной перемене ее судьбы.

С этими словами он вышел из комнаты.

Глава XIV

С Осмондом я пред алтарем предстану?

О, тяжкий долг! Я мнила зреть Танкреда,
И что ж? Супругом будет мне Осмонд!

«Танкред и Сигизмунда»

{36}

Мистер Вэр, долголетним упражнением в лицемерии приучивший себя даже осанку и походку изменять по мере надобности, отправился вдоль каменного коридора и вверх по лестнице тем бодрым, легким и ровным шагом, который показывает, что человек идет по важному делу, но нисколько не сомневается в успехе. Но, отойдя на такое расстояние, что оставленные им джентльмены не могли больше слышать его походки, он пошел все медленнее, нерешительнее, под стать обуревавшим его сомнениям и опасениям, и, наконец, в одной из проходных комнат он совсем остановился и начал собираться с мыслями, чтобы сообразить, каким образом войти к дочери и чем на нее повлиять.

«Возможно ли вообразить себе более безвыходное и запутанное положение? — размышлял он. — Несчастный я человек! Если наша партия теперь распадется, нет сомнения, что правительство лишит меня жизни как главного зачинщика восстания. Положим, что я захотел бы унизиться поспешным изъявлением раскаяния и покорности, — ведь и это не поможет, потому что я разорен вконец! С Ратклиффом я рассорился, нажил себе в нем непримиримого врага, значит, от него и ожидать нечего, кроме обид и преследований. Опозоренный, обнищалый, я должен буду бежать отсюда без всяких средств к жизни… Если бы у меня оставалось состояние, я еще мог бы противопоставить его тому бесславию, которое всегда сопутствует имени политического ренегата, а это название дадут мне и те, от кого я отшатнулся, и те, к которым я пристал. Но об этом и думать нечего. А между тем что же еще осталось мне в жизни? Позорная плаха? Нет, единственное спасение — примириться с этими людьми. А для этого я обещал сэру Фредерику, что Изабелла сегодня, до полуночи, будет его женой, а Маршалу поручился, что это случится с ее согласия. Стало быть, между мной и конечной погибелью остается одно средство: вынудить ее согласие на брак с человеком, которого она ненавидит, и притом вынудить так внезапно, что это было бы ей противно, даже если бы на месте жениха был человек любезный ее сердцу; следовательно, вся надежда — на свойственное ей романтическое великодушие. Нужно представить ей неотложность решения и необходимость повиновения в таких ярких красках… Да, впрочем, они и в действительности таковы».

Раздумывая таким образом о своем крайне опасном положении, он напряг все силы своего воображения для успешного выполнения предстоявшей ему роли и с печальным видом вошел в комнату дочери. Невзирая на всю свою двуличность и честолюбивые стремления, он не настолько был лишен родительских инстинктов, чтобы без отвращения приступить к этой роли: дочь его была такая кроткая и любящая девушка, а ему приходилось пользоваться этими ее качествами, даже злоупотреблять ими, ради своих личных целей. Но он еще раз повторил себе, что в случае успеха его дочь все-таки вступит в выгодный брак; если же успеха не будет, то сам он погибший человек, — и эти соображения убили в нем последние колебания.

Он застал Изабеллу в спальне, у окна; она сидела, подперев голову рукой, и так задумалась или так задремала, что не слыхала, как он вошел. Он приблизился в ней, изображая на своем лице глубокую горесть и сострадание, сел возле нее и тихо взял ее за руку, сопровождая это движение глубочайшим вздохом.

— Мой отец! — воскликнула Изабелла, вздрогнув, и на ее лице отразился испуг, очевидно, не менее сильный, нежели ее радость и нежность.

— Да, Изабелла, — сказал Вэр, — твой несчастный отец, пришедший просить у дочери прощения за обиду, нанесенную ей от избытка родительской любви, а затем проститься навеки.

— Какая обида? Почему проститься навеки? Что все это значит, сэр? — спросила мисс Вэр.

— Да, Изабелла, я не шучу. Но прежде ответь мне, не приходило ли тебе в голову, что я мог быть причиной того странного приключения, которое постигло тебя вчерашним утром?

— Вы, сэр?.. — проговорила Изабелла нерешительно, с одной стороны сознавая, что он верно угадал ее мысли, а с другой — стыдясь, что могла допустить столь унизительное и противоестественное подозрение.