Черный ход

— Вот именно. Я нянчил малыша на руках, знаю его всю жизнь, в нем никогда не было никакой агрессии. Хотя для полиции, я понимаю, это не аргумент.

— Аргумент, сэр, мы обязательно смотрим на личность.

— Прекрасно, лейтенант, за личность я вам могу поручиться.

— Да, но сейчас он нам крайне важен как свидетель.

— Боюсь… — губернатор долил оба бокала. — Вы ешьте бутерброды, вот этот возьмите. Мэм, не стесняйтесь. Боюсь, вы не сможете воспользоваться его свидетельскими показаниями в ближайшее время.

— Почему, сэр?

— Врач сделал заключение о тяжелом психическом расстройстве. Бред, наведенные психическим срывом кошмары. Уже имеется медицинское заключение.

— Но он что-то ведь вам рассказал?

— Он приехал в ужасном состоянии, лейтенант. Бредил, нес околесицу. Но в крови не было ни алкоголя, ни наркотиков. По этому поводу тоже есть медицинское заключение. И вообще он очень здоровый, спортивный человек. Труп невесты, это его убило!

— И больше он ничего не сообщил?

Губернатор впервые поморщился, и его лицо на секунду стало совсем другим.

— Не буду же я пересказывать чушь воспаленного мозга: чудовища, змеи, опутавшие его невесту. Вы же знаете, как это происходит. Во сне, например, особенно когда много выпьешь… — Он прервался и скорректировал себя: — Помню, и со мной такое бывало в бурной молодости. Еще пивка, лейтенант?

Тот все-таки преодолел соблазн и отказался.

— Однако, сэр, нам нужно иметь это медицинское свидетельство от психиатра.

— Конечно, я сейчас прикажу сделать ксерокопию.

Глория запустила машину, и минуты две они ехали молча.

— Какие у вас ощущения, сэр.

— Дурацкие.

— Почему?

— Я пью этот «Золотой трезубец» несколько лет. Часто из экономии. Что же они, сволочи, продают в своих магазинах, если то, что мы пили у губернатора, не хуже датского?

— Я про другое. Вам не кажется, что этого парня просто хотят от нас запрятать?

— Конечно, кажется. Но не могу понять, которое все-таки лучше: то датское или это губернаторское…

Группа полицейских во главе с сержантом, детально обшарив с утра дом и территорию, к двенадцати дня вернулась ни с чем. Вернее, привезла с собой в качестве трофея сдувшийся воздушный шарик с остатками небольшой привязанной к нему плетеной корзиночки.

— Валялась на участке, кто-то из соседских детей запускал.

Лейтенант уже знал, что и просмотр кассет с наблюдательных камер тоже не дал никакого результата.

— Ясное дело, сэр, — подвела черту Глория. — Парень сам прикончил собственную невесту. Не мог же убийца провалиться сквозь землю?

— А подкопать проход под заградительным забором?

— Исключено, мы проверили. Забор стоит на довольно глубокой бетонной кладке. И куда бы делся прорытый лаз?

— Убедительно, — согласился лейтенант. — Тем более, я навел кое-какие справки. В студенческой биографии этого малого есть одна очень любопытная деталь: он был исключен из университетской футбольной команды за грубость и чрезмерную агрессивность.

— Надо кончать эту комедию с психической невменяемостью и требовать ареста! — Глория с чувством опустила на стол свой огромный кулак. — Ох, извините, сэр…

— Ничего, этот колченогий столик все равно нужно было менять.

— Стив, ты с ума сошел, да?! — Капитан так растерялся, что мандариновая долька выпала у него изо рта назад на ладонь.

— Джек, то ты хотел арестов, теперь ты не хочешь арестов. Кроме этого парня на вилле никого не было. Мы можем представить исчерпывающие документальные доказательства.

— К черту доказательства! Ты не хочешь получить капитана, это твое личное дело. А я хочу успеть еще стать майором.

— Нарушая закон?

Тот чуть понизил голос:

— Причем тут закон. Один умный человек сказал: «Действуй по закону, если не можешь иначе».

— Это Наполеон сказал.

— Наполеон? Вот видишь.

— Он кончил свои дни в заточении.

— Стив, я просто отстраню тебя от этого дела с резолюцией о профнепригодности. Неужели тебе не понятно, как преступник мог незаметно скрыться?

— Не понятно.

— Он просто залез в багажник автомобиля хозяина виллы!

— Вот как? А откуда он знал, что парень сразу умчится, а не вызовет на виллу полицию? А замок багажника был заранее для него открыт? Слушай, может быть, он просто улетел на воздушном шаре? Наши сотрудники нашли там один, детский такой… Ты доедай свою мандариновую дольку, доедай.

— Прошу не указывать, что мне делать! — Долька все-таки полетела в рот. — А ты иди и работай! Выясняй круг друзей, недругов, завистников. Почему до сих пор не опрошены соседи?!

— Они опрошены.

— Все?

— Джек, бывают еще соседние улицы, районы, соседние города тоже бывают.

Закрывая дверь, он услышал, как капитан сам себе проговорил:

— Воздушный шар… это тоже неплохо.

— Ну что вы переживаете, сэр? Нам и с теми двумя убийствами дай Бог разобраться. Один — неизвестно как задохнулся, другой — неизвестно как убит посередине бассейна.