Черный кофе. Десять маленьких индейцев. Убийство на Ниле. Смерть в Петре. Отложенное убийство. Мышеловка. Свидетель обвинения

ЛЕОНАРД. В этом нет ни единого слова правды. (Садится.)

СУДЬЯ (к Ромэйн). Вы понимаете, что вы говорите, миссис Хейльгер?

РОМЭЙН. Я должна говорить правду, не так ли?

МАЙЕРС. Обвиняемый сказал: «Я убил ее». Вы знали, кого он имел в виду?

РОМЭЙН. Да, знала. Старую женщину, у которой он очень часто бывал.

МАЙЕРС. Что произошло после этого?

РОМЭЙН. Он сказал, что я должна подтвердить, что он весь вечер был дома, особенно в половине десятого. Я спросила: «Полиция знает, что ты ее убил?» И он ответил: «Нет, они решат, что это было ограбление со взломом. Но все равно — помни, что в половине десятого я был дома».

МАЙЕРС. И затем вас опрашивала полиция?

РОМЭЙН. Да.

МАЙЕРС. Они спрашивали, был ли Леонард Воул дома в половине десятого?

РОМЭЙН. Да.

МАЙЕРС. Что вы ответили?

РОМЭЙН. Я сказала, что был.

МАЙЕРС. Но теперь вы изменили свои показания. Почему?

РОМЭЙН (с неожиданной страстностью) Потому что это убийство. Я не могу продолжать лгать ради его спасения. Я благодарна ему, да. Он женился на мне и привез меня в Англию. Когда он просил меня сделать что-нибудь, я из благодарности всегда это делала.

МАЙЕРС. Потому что вы любили его?

РОМЭЙН. Нет, я никогда его не любила.

ЛЕОНАРД. Ромэйн!

РОМЭЙН. Я никогда его не любила.

МАЙЕРС. Вы были благодарны обвиняемому. Он привез вас в Англию. Он просил вас обеспечить ему алиби, и сначала вы согласились, но потом почувствовали, что этого делать нельзя?

РОМЭЙН. Да, именно так.

МАЙЕРС. Почему вы решили, что этого делать нельзя?

РОМЭЙН. Потому что речь идет об убийстве. Я не могу прийти в суд и лгать и говорить, что он был дома в то время, когда это совершилось. Я не могу этого сделать. Я не могу этого сделать!

МАЙЕРС. И что вы предприняли?

РОМЭЙН. Я не знала, как поступить. Я не знаю вашей страны и боюсь полиции. И я написала письмо своему послу и сказала, что я больше не хочу лгать. Я хочу говорить правду.

МАЙЕРС. И это правда, что Леонард Воул вернулся в тот вечер в десять минут одиннадцатого, что на рукавах его куртки была кровь, что он сказал вам: «Я убил ее» Это правда перед Богом?

РОМЭЙН. Это правда.

Майерс садится.

СЭР УИЛФРИД (вставая). Когда обвиняемый сочетался с вами браком, он знал о том, что ваш первый муж еще жив?

РОМЭЙН. Нет.

СЭР УИЛФРИД. Он вам всегда верил?

РОМЭЙН. Да.

СЭР УИЛФРИД. И вы были ему очень благодарны?

РОМЭЙН. Я была ему благодарна, да.

СЭР УИЛФРИД. И доказали свою благодарность, придя сюда и свидетельствуя против него.

РОМЭЙН. Я должна говорить правду.

СЭР УИЛФРИД (свирепо). И это правда?

РОМЭЙН. Да.

СЭР УИЛФРИД. Я предполагаю, что четырнадцатого октября в девять часов тридцать минут вечера — когда было совершено убийство — Леонард Воул был дома. Я предполагаю, что все ваши показания — злобная выдумка; у вас какие-то счеты с обвиняемым, и вы хотите их свести таким образом.

РОМЭЙН. Нет.

СЭР УИЛФРИД. Вы понимаете, что принесли присягу?

РОМЭЙН. Да.

СЭР УИЛФРИД. Предупреждаю вас, миссис Хейльгер, что если вам безразлична судьба обвиняемого, то вы должны подумать о своей собственной. За лжесвидетельство вам грозит суровое наказание.

МАЙЕРС (поднимаясь и вмешиваясь) Милорд, я не знаю, был ли этот театральный эффект устроен ради присяжных или нет, но я позволю себе самым почтительнейшим образом указать на отсутствие каких бы то ни было оснований сомневаться в том, что эта свидетельница говорит чистую правду.

СУДЬЯ. Мистер Майерс, мы слушаем дело о преступлении, караемом смертью, а потому я хотел бы, чтобы защите — в разумных пределах — была предоставлена полная свобода Пожалуйста, сэр Уилфрид.

Майерс садится.

СЭР УИЛФРИД. Итак, вы сказали, что на обоих обшлагах была кровь?

РОМЭЙН. Да.

СЭР УИЛФРИД. На обоих обшлагах?

РОМЭЙН. Я говорила вам — это то, что сказал Леонард.

СЭР УИЛФРИД. Нет, миссис Хейльгер, вы сказали: «Он сказал мне, чтобы я выстирала обшлага. На них была кровь».

СУДЬЯ. Такова в точности и моя запись, сэр Уилфрид.

СЭР УИЛФРИД. Благодарю вас, милорд. Вы сказали, что выстирали оба обшлага.

МАЙЕРС (поднимаясь). Теперь мой друг допускает неточность, милорд. Свидетельница ни разу не говорила, что она выстирала оба обшлага или хотя бы один. (Садится.)

СЭР УИЛФРИД. Мой друг прав. Скажите, миссис Хейльгер, вы выстирали рукава?

РОМЭЙН. Теперь я вспоминаю, я выстирала только один рукав.

СЭР УИЛФРИД. Благодарю вас. Быть может, память изменила вам и в других местах вашего рассказа. Первоначально вы заявили полицейским, что кровь попала на куртку из пореза, полученного при разрезании ветчины?

РОМЭЙН. Да, я это говорила. Но это неправда.

СЭР УИЛФРИД. Почему вы солгали?

РОМЭЙН. Я сказала то, что мне велел Леонард.

СЭР УИЛФРИД. И даже предъявили тот самый нож, которым он резал ветчину?

РОМЭЙН. Когда Леонард обнаружил на себе кровь, он нарочно порезался, чтобы можно было подумать, что эта кровь его собственная.

ЛЕОНАРД (поднимаясь). Я никогда этого не делал.

Его останавливают, и он снова садится.