Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара

Селения эти, попадавшиеся в то время повсюду вдоль берегов залива и лагуны Маракайбо, но ставшие теперь редкостью, придавали необыкновенно прелестный вид всей округе, названной испанскими первооткрывателями Венесуэлой, то есть маленькой Венецией. Деревни часто сливались друг с другом, простираясь на сотни метров. Населены они были, однако, сотнями и более семейств, которые строили свои жилища в трехстах-четырехстах шагах от берега, а то и ближе.

Издалека они казались плавающими островками, на самом же деле стояли на прочных сваях из местного дерева гаяка, по твердости соперничавшего с топором и даже пилой, а после пребывания в воде не уступавшего железу.

На сваях изобретательные строители устраивали обширные настилы из легкого дерева bombax ceiba – черного кедра, а на них из бамбука воздвигали жилища, покрывая их листьями кенеи или vihai, вполне заменявшими черепицу или шифер.

Стен же не было вовсе: весь год стояла жара.

Пловцы, таким образом, могли без труда наблюдать за тем, что происходит в этих странных жилищах, не утруждая себя высадкой на берег.

Лагуна становилась все оживленней.

Каноэ, выдолбленные из ствола душистого кедра, быстро скользили по воде с почти голыми индейцами, бросавшими за борт огромные тыквы, которые тут же разносились повсюду волнами; по озеру неторопливо ходили под парусами мелкие каравеллы, ожидая прилива, чтобы войти в крошечные порты островка.

– С подветренной или наветренной? – спросил гамбуржец.

– Держись ближе к берегу, – ответил Кармо. – Пойдем между Сапарой и берегом.

3 Флибустьерский флот

В восемь утра шлюпка вихрем влетела в пролив, образованный восточной оконечностью острова Сапара и берегом Капатариды, и двинулась в залив Маракайбо.

Хотя оба флибустьера повстречались с двумя крупными военными каравеллами и даже с одним галеоном, никто их не задержал и не спросил, кто они и куда следуют.

Сети, которые они выбросили за борт, должно быть, наводили испанцев на мысль, что это обычные рыбаки и связываться с ними не стоит.

Едва выйдя из пролива, Кармо и Ван Штиллер повернули на восток и несколько отдалились от берега, изобиловавшего здесь мелями, на которых теснилось немало карибских селений.

В этих местах на воде также покачивалось много тыкв, между которыми плавали и ныряли утки и морские птицы, не выказывавшие ни малейшего страха.

– Послушай, Кармо, – сказал Ван Штиллер, – к чему все эти тыквы? Рыб, что ли, кормить? Не знаешь?

– Нет, для охоты на водяную дичь, дорогой.

– Шутишь?

– Нисколько. Ты ведь знаешь, что морские птицы весьма недоверчивы и почти никогда не подпускают к себе лодки. Карибы же разбрасывают на воде огромное количество тыкв, привязывая их друг к другу длинными лианами, и приучают тем самым птиц к их присутствию. В подходящий момент ловкие пловцы бросаются в воду, надевают на голову пустую тыкву, в которой заранее проделываются дырки, чтобы хорошо видеть.

– Понятно, – сообразил Ван Штиллер. – И под прикрытием тыквы приближаются к птицам, чтобы утянуть их под воду.

– Совершенно верно, – подтвердил Кармо. – Добавлю также, что возвращаются они всегда с хорошей добычей: на поясе у каждого – не меньше восьми-десяти штук. Когда же…

Но тут раскатистый чих прервал его фразу. Дон Рафаэль открыл глаза и стал делать отчаянные усилия, чтобы освободиться от пут, связывавших его по рукам и ногам.

– Добрый день, сеньор, – приветствовал его Кармо. – Отменный, видать, был вчера аликанте.

Несчастный плантатор вытаращил на него глаза и, скрипя зубами, хрипло проговорил:

– Негодяи.

– Негодяи? Боже! Вы ошибаетесь, сеньор, – возразил Кармо. – Мы гораздо порядочнее, чем вы думаете. Вы убедитесь в этом, когда ощупаете свои карманы, как только мы развяжем вам руки.

– Что же вам от меня нужно? Зачем вы меня утащили с собой? Надеюсь, вы не станете опять рассказывать байки о председателе Королевского суда в Панаме.

– По правде говоря, этот господин не имеет к нам отношения. Мы везем вас к не менее могущественному человеку, с которым тоже шутки плохи.

– К кому же?

– К весьма большому человеку, который тоже близко к сердцу принимает судьбу дочери Черного Корсара и который сделает все для ее спасения.

– Отнять ее у губернатора!.. Да он не выпустит ее из своих когтей.

– Посмотрим, что он скажет, когда пушки разнесут в пух и прах форты Маракайбо, – ответил Кармо. – Шестнадцать лет назад те же стволы уложили здесь весь гарнизон.

Дон Рафаэль смертельно побледнел.

– Так вы – флибустьеры? – промямлил он.

– К вашим услугам, сеньор.

– Боже милостивый!.. Я пропал!..

– Не сейчас, по крайней мере, – с иронией сказал Кармо.

– Кто вами командует?

– Морган.

– Бывший помощник Черного Корсара?.. Покоритель Портобелло.

– Он самый.

– Бедный я, бедный!.. – вздохнул несчастный.

– Не падайте духом, сеньор, – подбодрил его Кармо. – Капитан Морган никого не съел, и безупречней джентльмена нет на свете.

– Да, джентльмена, обрекшего на гибель монахов и монахинь Портобелло. Все вы мерзавцы! Сатанинское отродье!

– Да, да, порождение ада, – поддакнул гамбуржец со смехом. – Так ведь говорят ваши Святые Отцы?