Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара

– Тебе не показалось? – спросил командир, бросив беглый взгляд в указанном направлении и ничего не заметив.

– Я еще не ослеп.

– Пошли на марс. Оттуда лучше видно.

Взобравшись по левому шкоту бизань-мачты на первую рею, они действительно заметили на севере два светлых огонька, которые явственно выделялись на темном горизонте.

– Да, это корабль, – сказал Морган. – Стоит носом милях в пяти-шести от нас.

– Сдается мне, что он не движется! – сказал Кармо, внимательно приглядываясь к огонькам.

– Может, это просто кажется, – ответил капитан. – Хотя не очень-то он прыток, несмотря на попутный ветер.

– Может, это кто из наших?

– Гм! Вряд ли бы наши шли с севера – не с Кубы же или Гаити. Это могут быть только испанцы. Поди, плывут в Венесуэлу, Гвайру или Куману.

– Взять бы их на абордаж да оставить эту старую посудину, которая того и гляди пойдет ко дну!

Морган взглянул на Кармо, словно пораженный его смелой идеей.

– А почему бы и нет? – сказал он как бы про себя. – Потихоньку к ним пристанем, рванем на палубу и перерубим всех шашками, пороху-то у нас всего ничего. Разве Железная Рука не поступил так однажды, когда, потерпев крушение, он чуть не отправился к рыбам в гости?

Спустившись на палубу, Морган собрал моряков и поведал им о своем намерении:

– На горизонте – корабль. Думаю, испанский, и скоро мы с ним пересечемся. Что вам больше по душе – идти на этой развалине навстречу смерти, которая не заставит себя долго ждать, или попытать счастья? Нас пока еще шестьдесят, а с такими силами флибустьеры совершали чудеса. Если согласны, я постараюсь привести вас к победе. Кто против – шаг вперед.

Никто не двинулся с места. Наоборот, все вынули кортики, словно готовясь к штурму.

– Все идем? – спросил Морган.

– Все, все, – хором ответили корсары.

– Огни не зажигать и не шуметь, а за успех я ручаюсь, – сказал Морган. – Корабль милях в пяти-шести, попробуем к нему подобраться, у кого есть порох – храните до последнего.

Дело, конечно, предстояло нелегкое и вполне могло кончиться неудачей, но флибустьеры были не из робкого десятка, и в их храбрости заключалась, пожалуй, их сила.

При наличии одной, да и то весьма хлипкой, бизань-мачты корсары решили сначала ее укрепить, чтобы поднять косой парус.

Вскоре это удалось, благо на борту хватало гвоздей и канатов. Затем на носу вместо фок-мачты водрузили кол и натянули на него парус. Руль худо-бедно заработал и на коротком расстоянии вполне мог заменить настоящий.

При отсутствии качки удалось усмирить и пушки, что позволяло бесшумно подойти в темноте к кораблю. В одиннадцать ночи фрегат медленно скользил в направлении двух светлых точек, ясно различимых теперь и с палубы. Казалось, однако, что за час, проведенный корсарами за работой, испанский корабль не сдвинулся с места. Был ли он серьезно поврежден бурей, которая, похоже, обрушилась на все Карибское море, а может, и на Мексиканский залив, или ему недоставало ветра?

Малая подвижность корабля беспокоила корсаров, хотя и помогала подойти к нему, прежде чем он исчезнет из виду.

– Что скажешь, Кармо? – спросил Ван Штиллер задумавшегося товарища.

– Ноги ему, что ль, переломали? Иначе он давно уже был бы здесь.

– Может, руль потерял? Что-то много огней на корме.

– Я это тоже заметил.

– Может, ты и прав, куманек. Скорее всего, зажгли фонари и что-нибудь чинят. Доплыть бы, прежде чем они закончат.

– Мы в каких-нибудь трех-четырех милях, а Морган ведет так, чтобы перерезать им путь. Думаю, уткнемся прямо в нос.

– Прекрасно, – ответил Кармо. – Взберемся по канатам на бушприт и окажемся на корабле, прежде чем испанцы опомнятся от толчка.

– А как с дочкой Корсара?

– Мы не оставим ее в беде, если фрегат пойдет ко дну. Морган меня об этом уже предупредил.

Потрепанная посудина продолжала тем временем медленно и почти без шума двигаться вперед. Переполненная водой, она плыла теперь так низко, что ее нелегко было заметить. Тем более что Морган велел на скорую руку покрасить марс-парус, чтобы замаскировать косой парус на корме.

Корсары приготовились к бою и заняли места, указанные Пьером Пикардийцем. Большинство сосредоточились посреди корабля и были вооружены одними пистолетами и саблями. Человек двадцать с аркебузами разместились двумя группами на корме и на носу, готовые прийти на помощь товарищам в случае неудачи. Это были сплошь буканьеры – меткие стрелки, не дававшие, как мы говорили, промаха, – каждый их выстрел разил наповал.

В полночь фрегат подошел почти вплотную к испанскому кораблю, но никто из бортовой охраны, казалось, не замечал опасности. Это был большой двухмачтовый парусник с множеством портов для пушек. Скорее всего, его переделали из торгового в военный корабль, соответственно увеличив его команду.

Кармо не ошибся, сказав, что он не движется. В самом деле, почти все паруса были свернуты, и корабль дрейфовал под напором ветра на корпус. На корме, кроме двух больших, мелькало множество малых фонарей и слышались глухие удары, словно команда занималась неотложным ремонтом.

– Наверняка чинят руль, – сказал Морган Пьеру Пикардийцу. – На палубе ни души.