Черный Котел

– Моргант! – взорвалась она. – Он за это заплатит! Я уже думала, что задохнусь! Он лишил меня возможности говорить, но слышать-то я могла! Надеюсь, он попытается запихнуть меня в Котел первой. Он очень быстро выяснит, с кем имеет дело. Он еще будет мечтать о том времени, когда и не помышлял о Котле!

Тарен покачал головой.

– Ты не успеешь ничего сделать, – сказал он. – Нас убьют до того, как швырнут в Крохан. Нет, у нас есть только один выход. Никто из вас не будет отдан в жертву из-за меня. Я решил, что должен делать.

– Решил? – откликнулась Эйлонви. – Не решать ты должен, а придумывать, как нам выбраться из этой палатки и убежать. Если ты думаешь о чем-то другом, то попусту теряешь время. Это похоже на то, как решать, почесать или не почесать затылок, когда вот-вот на голову свалится камень.

– Вот мое решение, – медленно сказал Тарен. – Я приму предложение Морганта.

– Что? – воскликнула Эйлонви. – А я-то было подумала, что ты вспомнил что-нибудь из предсказаний фибулы Адаона. Как же ты думаешь выразить ему это свое согласие?

– Я поклянусь в верности Морганту, – продолжал Тарен. – Он получит мое слово, но держать его он меня не заставит. Клятва, данная под угрозой смерти, не может связать меня. Так мы сумеем выиграть немного времени.

– Ты уверен, что воины Морганта, хватая тебя, не повредили твою голову? – резко спросила Эйлонви. – Неужели ты воображаешь, что Моргант не догадается о твоих планах? Он, кстати, и не думает держать свое слово. В любом случае он убьет всех нас. А поскольку мы в его власти, ты не сможешь нарушить слово и выбраться отсюда. Моргант, возможно, и был одним из самых великих военачальников в Придайне. Но он стал злым, коварным, и если ты собираешься прийти к соглашению с ним, то скоро поймешь, что это хуже, чем попасть в Котел. Хотя должна согласиться, что и второе тоже не очень привлекательно.

Тарен некоторое время молчал.

– Наверное, ты права, – сказал он задумчиво. – Но я не знаю, что еще мы можем сделать.

– Для начала нужно выбраться отсюда, – посоветовала Эйлонви. – А что делать, мы решим после. Очень сложно думать, куда бежать, когда ноги у тебя связаны.

С большим трудом, извиваясь и перекатываясь, пленники сдвинулись и стали пытаться развязать друг друга. Узлы не развязывались, выскальзывали из онемелых пальцев, и путы только глубже врезались в тело.

Вновь и вновь они возвращались к своему непосильному труду, до тех пор, пока не рухнули от изнеможения. У Эйлонви даже не осталось сил говорить. Они отдохнули немного, надеясь обрести новую энергию. А ночь тянулась, как тяжелый мучительный сон, и те мгновения, которые они проводили в судорожной дремоте, не восстанавливали их сил. К тому же они не осмеливались терять слишком много драгоценного, как жизнь, времени на сон и отдых. Утро, Тарен это понимал, придет скоро и неожиданно. Холодная серая струйка рассвета уже начала просачиваться сквозь щели в палатку.

Всю ночь, пока они отчаянно трудились, Тарен слышал передвижение воинов по поляне, властный голос Морганта, выкрикивающего резкие, быстрые команды. Теперь он с мучительным стоном подполз к щели полога, прижался щекой к холодной земле и постарался выглянуть наружу. Видеть он мог немногое, потому что поднимающийся утренний туман змеился по траве, растворяя все вокруг. Тарен различал лишь тени, снующие взад и вперед. Он догадался, что воины собирали свои пожитки, готовясь сняться с места. Протяжное, жалостливое ржание послышалось от коновязи. И он узнал голос Ислимах. Крохан черной тенью все еще высился на прежнем месте. Тарен с усилием вгляделся в темную округлую массу, и ему показалось, что пасть Крохана хищно и жадно разинута.

Он перекатился и подполз к своим друзьям. Лицо барда было бледным, почти голубым в предрассветном сумраке палатки. От усталости и страданий Ффлеуддур осунулся. Эйлонви подняла голову и внимательно поглядела на Тарена.

– Что? – прошептал Ффлеуддур. – Уже пришло время сказать слова прощания?

– Не совсем, – ответил Тарен. – Хотя опасаюсь, Моргант довольно скоро появится здесь. Тогда само время будет против нас. Как себя чувствует Гурги?

– Бедняга все еще в беспамятстве, – ответила Эйлонви. – Оставь его в этом состоянии, так ему будет лучше.

Эллидир вдруг зашевелился и слабо застонал. Его глаза медленно открылись. Он поморщился, повернул окровавленное, опухшее лицо к Тарену и некоторое время приглядывался, не узнавая. Затем его израненные губы зашевелились и растянулись в жесткой усмешке.

– Вот мы и снова вместе, Тарен из Каер Даллбен, – прошепелявил он разбитым ртом. – Не думал, что мы встретимся так скоро.

– Не расстраивайся, сын Пен-Лларкау, – ответил Тарен, – это ненадолго.

Эллидир уронил голову.

– Я в этом виноват. И возмещу все неприятности, которые вам доставил.

– Сказал бы ты это, если бы Котел все еще был в твоих руках? – спокойно спросил Тарен.

Эллидир заколебался:

– Скажу правду – я не знаю. Черный зверь, которого ты видел, жестокий хозяин. Его когти остры. Хотя я его и не чувствовал до этого момента.

Эллидир с усилием приподнялся и взглянул прямо в глаза Тарену.