Черный крест

Она пока молчит. Но мне кажется, что лишь пока. Не может же она быть такой твердока­менной?

13. Тем временем начинаются трения, пото­му что Князев требует от меня объемов, но я хочу лишь одного: чтобы мою базу данных,

добытую мною на объекте 112, по черному кре­сту никто не трогал и чтобы мне дали все это скорее с бумаги занести в компьютер.

Да еще и личная жизнь.

Прячусь от начальника в библиотеке, и с от­вращением наблюдаю там, сидя за интернетом, как молодые сотрудники института вовсю пользуются библиотечной невыносной фоно­текой с грифом «демоническое».

-Гхе-гхе, не помешал? — Князев опять по­явился как из-под земли — У меня к тебе дело есть! Командировка в Ватикан.

Именно в тот момент, как Анна «дрогнула» и была готова со мной встретиться.

«Я поняла, ты надо мной смеешься, так дол­го упрашивал о встрече, а теперь не можешь

Не звони мне больше никогда

Я поменяю себе ящик».

Театрально жестикулируя, требую у Князе­ва, чтобы меня сегодня до дома доставили на служебном авто.

— Служебный автомобиль доставит вас се­годня вечером на аэродром и будет стоять у вашего подъезда в 21 ноль-ноль. К этому вре­мени вам необходимо быть готовым. Домой же вас сегодня я отпускаю сейчас (было 16:45 времени), но поедете вы на метро.

Зи воль, майи хертц.

14. Но я не сразу направляюсь к метро, до­мой. Сначала я захожу к нашему институтско­му терапевту на прием. Приходится выстаивать очередь из трех «молодых спецов», активно обсуждающих, что бы такое сказать доктору, чтобы получить больничный, и это в середине августа. Выходит их товарищ, радостный, они что-то весело обсуждают, договариваются о встрече на пляже, смеются до тех пор, пока в дверях не показывается доктор:

— Следующий!

Я, воспользовавшись замешательством этих симулянтов, вскакиваю и захожу в каби­нет. Доктор смотрит на меня с недовольством, думая, что я очередной симулянт, пришел про­сить неделю летнего отдыха. Но я по делу.

— У меня сыпь, шелушение и зуд на груди.

Доктор осматривает меня, что-то пишет в

моей карточке, а после, посмотрев исподло­бья через очки, так вот «припухлив» губы, го­ворит:

— Просто аллергическая реакция. Какие- нибудь таблеточки употребляем?

— Только «антисекс», но... по три штуки в сутки.

Доктор улыбается, но говорит жестко и ка­тегорично:

— Немедленно перестать. А то, что хуже...

Я смущаюсь.

— Почему вы принимаете столько таблеток «антисекса»?

— Они мне больше не помогают.

Доктор берет какой-то бланк и начинает в

нем что-то быстро писать.

— Что это?

— Направление к нашему психологу,— док­тор улыбается..

— Мне бы этого не хотелось...

Тогда терапевт говорит, что мне бояться не­чего, что в отличие от других учреждений в на­шем институте направление к психологу в лич­ное дело не вносится и так далее.

— Все равно мне не хотелось бы.

«Всем не хотелось бы» — читаю я во взгля­де врача.

— Кстати, тут у нас, но вы об этом никому не говорите, прошу очень, все побывали — доктор вертит у виска — с подозрениями, кон­тингент такой.. Даже директор! Но об этом — никому.

Только потом я узнал, что эти слова врач говорил всем направляемым на обследование

к психологу по приказу самого директора, для расслабления бдительности.

— Хорошо, но сегодня у меня командировка.

— Ну да. А вы вернетесь и сходите.

Я выхожу, снова минуя этот детский сад. За спиной слышу голос доктора:

— Ну, у кого еще диарея, обострение грыжи или ОРЗ?

Детский сад притихает для того, чтобы, ког­да с очередным посетителем доктор исчезнет в дверях своего кабинета, прыснуть смехом.

15. Я машу тряпкой на своем балконе, смы­вая блевотину с пола. Я машу банкой пива в 181 сторону мемориала всех павших в Третьей ми­ровой. Я чуть не переворачиваюсь через пери­ла и, упав на пол балкона, со страху ползу по полу на чертвереньках к двери. Мои соседи сверху остеклили балкон и при всем желании не смогли бы увидеть то, что происходит на моем балконе.

Мне нужно взять себя в руки.

В 20:45 я завязываю шнурки. А в 20:55 стою у подъезда в ожидании машины, которая меня довезет до военного аэропорта. Приезжает та­кая же «Чайка-Москвич», как у меня была рань­ше. Только белого, «гражданского» цвета. По

старым гэбэшным правилам, прежде чем сесть в машину, осматриваюсь по сторонам, и что?

Я снова вижу ее. Только это уже не сон. Она что-то говорит, но я не слышу что. Когда я пыта­юсь подойти к ней, то всего на полсекунды мой мимолетный взгляд, направленный в другую сторону, приводит к тому, что она исчезает. Ее больше нет там, где она только что была.

Взгляд шофера меня спрашивает: «Ну что, мы едем или как?»

Я говорю ему, что едем. По пути в аэропорт замеряю температуру электронным градусни­ком. 39:9.

182