Черный крест

16. В аэропорту на КП молодые офицеры долго объясняют мне, что на Рим сегодня транспортни­ков, пассажирских, гражданских или военных нет. Но после на КП прибывает — быстро, запыхав­шись, тормоза машины пронзительно взвизгну­ли — какой-то полковник, передает мне некий кон­верт, на нем написано, что он (конверт) предназ­начается мне и что я должен вскрыть его лишь в Риме по прибытии. В нашей армии постепенно привыкаешь к тому, что твое задание тебя всегда найдет Сиди, не парься и релаксируй, пока есть время. Так говорил великий Орлов. После чего полковник начинает разговор с офицерами на КП,

и они мне «устраивают» штурмовик Су до Рима. Скорость — 1200 кмч. Через полтора часа мы бу­дем на месте, если ничего не случится.

17. В полете чем мы занимаемся, как вы дума­ете? А просто трепимся с летчиком! Постепен­но разговоры и улыбки вытесняют песни, и мы вместе поем:

Ах, Севастополь,

Ты вновь русский город!

И волны твои перед штормом темны

Стоят в ожиданьи команды:

Тревога!

Пушки стальные

Линкоров грозны!

Хорошим и общительным парнем оказался этот летчик. Но, пролетая недалеко от Милана, он, получив какое-то сообщение от диспетчера ВВС России в Италии, стал вдруг серьезным, перестал шутить и улыбаться, а мне сообщил, что нам, как штурмовику, полностью под завяз­ку груженному боеприпасами, нужно тут слетать на заданьице, побомбить партизан в горах.

Самолет совершает крутой разворот. Потом резко снижается, и я вижу дымы ракет, уходя­щих куда-то вдаль, в хорошо освещенную заходящим солнцем гору слегка покрытую де­ревьями. Потом самолет совершает второй разворот и начинает поливать все те же холмы из крупнокалиберных пулеметов. Немного бьет по ушам.

Спрашиваю летчика после того, как мы отбомбились и снова взяли курс на Рим, как он стрелял по партизанам из пулеметов, как надеялся по ним попасть на таких скорос­тях и высотах. Летчик ответил, что у него на прозрачном экране выведенный диспетче­ром наземной наводочной службы квадрат, который необходимо было «обработать», и что ему до фени, куда полетели все эти ра­кеты и снаряды, лишь бы в этот квадрат. И еще, если бы с земли пехота могла бы целе- указателями поймать что-нибудь существен­ное, то диспетчер послал бы сигнал на эк­ран летчика, и тогда бы он, летчик, смог бы самонаводящимися ракетами обстрелять цель. Но, видимо, на земле идет бой нашей пехоты просто с людьми, оснащенными про­сто стрелковым оружием.

— По нам даже ни разу не жахнули из ПЗРК! — как бы немного обидевшись на парти­зан, сказал летчик.— Не то, что было в Алба­нии!

Я никогда не воевал в Албании, но то, что с _ней произошло, говорит о том, что там проис­ходило — сейчас Албании просто нет. А албан­цы осваивают просторы России по границе с Китаем.

18. В Риме на прощание с летчиком чуть ли не целуемся, но меня за плечо деликатно, но на­стойчиво отводят в сторону к трофейному на­товскому «хаммеру» встречающие — трое пе­хотинцев, рядовой, лейтенант и капитан. Нам некогда. По пути в машине открываю конверт и читаю, что там написано: «Ватикан, библиоте­ка, книга 5864, доставить в Москву в институт Князеву Р. О.».

Спрашиваю моих сопровождающих, обяза­ны ли они подчиняться моим приказам.

Нет, они просто должны доставить меня в Ватикан. Там сопроводить к офицерам охраны. Но мне все-таки удается уговорить сопровож­дающих сделать мне двухчасовую экскурсию по Вечному городу. Рядового на пулемете не­сколько смущает почему-то перспектива экс­курсии, но после все устаканивается, капитан командует лейтенанту повозить меня по Риму.

Итальянцы очень добродушный и гостеп­риимный народ. Когда мы стояли в пробке, какой-то мужчина, очень приветливо улыбаясь, подарил нам бутылку вина.

— Грация, грация, синьоры!

Но через два часа мы прибываем все равно в Ватикан. Тут я понимаю смущение рядового, бывшего на пулемете в машине: он, спрыгнув, миновав охрану, видимо его здесь знали, по­несся в туалет.

Пока проверяют мои документы на КПП в Ватикане офицеры охраны наших войск, капи­тан, который должен был проследить, что я за­шел внутрь здания — внешнее кольцо за ворота­ми и мостом мы с капитаном миновали по своим корочкам без проблем,— тестирует уже откупо­ренную бутылку вина химанализатором. Я спра­шиваю его, зачем, на что он мне отвечает:

— В этой бутылке вино, конечно, есть, но в основном цианистый калий.

— В следующий раз при таком раскладе попрошу дарителя выпить со мной во славу России.

19. А я все пытаюсь вспомнить, как она мне явилась в болезненном видении. В училище нас учили различать слова по губам говоряще­го. Что же она мне говорила? Странно, но я, кажется, начинаю, понимать... что-то типа:

Ты один

Во тьме.

20. Миновав охрану, захожу внутрь, предва­рительно попытавшись попрощаться с капита­ном, но он мне говорит, что доставит меня еще в аэропорт на самолет, летящий обратно в Мос­кву