Черный крест

работу, а я даже на рабочем месте стали каж­дый день на час-полтора задерживаться, катая на «сиди» болванки — массивы хорошего ка­чества картинок ЛР 18, отсканированных из кни­ги; так вот, сидели мы с Горобцом и [уськовым допоздна, переводили — ух, разошлись — текст, вот последние страницы, по несколько слов на лист, обилие страшнющих иллюстра­ций — демоны и прочая лабуда: Если же — один лист А этого не будет никогда — другой лист Черный крест будет уничтожен —третий лист То каждый — лист

Воскрешенный крестом — еще лист Станет — еще один Сам себе

Пересечение (так перевел Гуськов) Но это лишь...— голубой орнаментальный фончик из цветочков.

А дальше кто-то вырвал последнюю стра­ницу книги. И пропасть. Неизвестно что. Что это лишь?

Мои старички, а их общение со мной зас­тавляет и всех остальных стариков «растапли­вать лед», обескуражены. Я не могу этого до­пустить. Как это я раньше не заметил, что в книге нет одной страницы, так по-варварски вырвана, с мясом? Только все более-менее наладилось.

04. Я срочно связываюсь с тюрьмой для ино­странных граждан в Москве. Нахожу там Пат­рика, отпрашиваюсь у Князева и еду. Но с гла­зу на глаз «воспитатели» в тюрьме не дают мне переговорить с Патриком. Лишь по теле — че­рез мониторы и камеры.

А парень стал выглядеть ничего, видимо, воспитатели во всю с ним стараются, он пове­селел, ему здесь ежедневно говорят о целях русского вмешательства во все мировые дела, говорят о доброте русских и т.п. Кроме того, его хорошо кормят и дают, видимо, много, но в режиме, «спать». Воспитатели передают, что адвокат Патрика как-то обронил им, что Патри­ку грозит, благодаря моему ходатайству, всего четыре года. Что-то еще сверх того могут скос­тить.

Я говорю им, что очень рад и со своей сто­роны, если нужно, готов написать еще какое- нибудь ходатайство. Но это уже к адвокату. Мне дают визитку.

Я спрашиваю Патрика, что он знает о пос­ледней странице книги 5864. То есть прямо: где °на? Он книгу не читал и не переводил. Хотя и

знал о ее опасности. Лет пять назад кто-то из России ее раскопал в старых хранилищах Ва­тикана, тогда-то ей и дали номер. Затем паре­нек сообщает мне, что за день до моего приез­да в библиотеке побывала какая-то русская девушка, которая, имея ограниченный доступ к книгам, полчаса просидела с номером 5864, после чего сдала ее Патрику, и больше он эту девушку никогда не видел.

— Как она выглядела?

— Среднего роста, черные волосы, смуг­лая, карие глаза.

Тут я подумал, что русская — неславянской 200 внешности.

— Как ее звали? Какое у нее звание?

— Звание лейтенант, а как ее зовут,— Пат­рик несколько потупляет взгляд,— я не имел права спрашивать. Такой ваш порядок.

Разговор окончен, а один из воспитателей спрашивает, не мешает ли органам Патрик. На это я отвечаю, что не дай бог с ним что-то слу­чится. Ведь у нас в тюрьмах как? Кто не очень нужен живым — вешается. Притом, знаете как? Думаете, его вешают в камере? Нет! Сам ве­шается! Добровольно, просто к нему в пищу подкладывают такой депрессант — ух! А охран­ники как бы не замечают, что их подопечный —

откуда это? — добыл где-то шнурок или пояс. Потом охранников ругают и увольняют даже, выговор и прочее, но только для того, чтобы потом пристроить их на более теплом местеч­ке, с повышением в звании и прочее. Но если человек, несмотря ни на что, получив порцию депрессанта, выживает...

Система оставляет его в покое, но под при­смотром. Государство не очень любит воевать с людьми, которые его сильнее. Тем более го­сударство, основанное на столпах — химичес­ких препаратах,— пронизывающих всю жизнь человека и решающих в принципе все его про­блемы и заботы. Тебе могут дать таблетку, и ты 201 перестанешь чувствовать жажду. Но твой орга­низм в это время, обезвоженный, будет тебе посылать в мозг сигналы о крайней, предсмер­тной степени истощенности. Но только ты на эти сигналы не отреагируешь. Не заметишь. И удивишься тому, что умер.

И еще, все-все таблетки разработаны на ос­нове экспериментов с черным крестом. С разре­занием мозгов вампиров и их безнаркозным (а кому надо?) умерщвлением. Новые отделы мозга образуются. Старые хиреют, превращаясь в ра­ковые опухоли. Злокачественные. Но вампиру от этого, видимо, ни холодно ни горячо... Или?

— Итак, мы отсканировали почти всю книгу 5864, почти всю перевели, но...

Я ставлю вопрос об утилизации книги. Кня­зев говорит, что пока преждевременно. Потом, кода я снова сидел в библиотеке и трепался по аське с Эдиком, находящимся в Лондоне, благодарил за чай и прочее: «Леха! Умираю! Пришли соленых огурцов!» ко мне подошла Светлана и сказала, что мне велел передать Роман Олегович, завтра состоится встреча с неким замом зама зама зама товарища Пер­вого по вопросам, не подлежащим оглашению, и мне на ней быть обязательно. В одиннадцать утра. Потом она ушла, как-то мне не совсем понятно обтершись об меня попкой. Наши де­вушки себя так не ведут.