Черный лебедь

Мой роман с Эмилиано начался с приглашения на завтрак. В своем синем лимузине он ждал меня у выхода из издательства. Шофер, мужчина средних лет с глубоко посаженными черными глазами и широким добродушным лицом, открыл передо мной дверцу.

— Давай побыстрее, — поторопил его Эмилиано, когда шофер садился за руль.

— Это зависит не от меня, — возразил тот, — а от уличного движения.

Затем воцарилось молчание. Приятный запах кожи, которой были обиты сиденья, создавал уют в просторном салоне. То, что я оказалась в машине Эмилиано, столь известного в издательском мире и влиятельного, вызывало неведомое доселе волнение, среднее между страхом и желанием. Я ощущала себя как во сне и была готова к любой неожиданности. Поэтому я не очень удивилась, когда заметила, что машина выехала за окраину города.

Зачем понадобилась вся эта комедия с приглашением на обед? Я думала, что он хочет отвезти меня в модный ресторан, но теперь должна была отказаться от этого предположения.

Эмилиано вел себя так, словно меня здесь и не было. Достав из кармана пиджака несколько листков, он принялся делать на них пометки своим мелким неровным почерком. Я забилась в угол сиденья и продолжала искоса наблюдать за ним.

То, что машина ехала в сторону Линате, было совершенно очевидно, и меня это интриговало. Даже тогда, когда лимузин, въехав на территорию аэропорта, остановился у застекленного здания с большими окнами, я не представляла, что ждет меня впереди.

Эмилиано повернулся в мою сторону и ласково улыбнулся.

— Скоро мы будем за столом, — пообещал он.

Мы вышли из машины. Мое лицо выражало явное любопытство, как я ни старалась скрыть его под маской наигранного равнодушия, но Эмилиано ничего не объяснял мне.

— У синьоры есть документы? — спросил шофер вкрадчивым голосом.

Я подозрительно взглянула на него. У меня было два пути: гневно протестовать и требовать объяснений или безропотно вытащить паспорт из сумки. Я выбрала последний. Мне хотелось узнать, что скрывается за таким экстравагантным поведением Эмилиано. Этот выбор и определил мою дальнейшую судьбу. Что бы случилось, если бы в тот день я запротестовала и велела отвезти меня домой? Как сложилась бы моя жизнь?

Я отдала шоферу паспорт.

— Вы получите его на борту, — пообещал он извиняющимся видом.

Я увидела, как он вошел в здание аэропорта, а сама последовала за Эмилиано к стоящему у взлетной полосы самолету, который блестел под полуденным солнцем, как серебряный.

— Пообедаем на борту, — лаконично заявил Эмилиано.

У трапа нас ожидал подтянутый широкоплечий стюард, который, казалось, сошел со страниц рекламных проспектов. Моторы уже были включены, и порыв теплого ветра раздувал мою юбку из легкого пике. Мы поднялись по трапу, вошли в отделанный светлым пластиком салон и сели в кресла, обитые голубой кожей. Из невидимого радиоприемника неслись звуки ноктюрна Шопена.

Командир подошел поздороваться с нами. Это был сердечный и располагающий к себе человек. Он попросил нас пристегнуть ремни и пожелал счастливого полета.

Когда самолет набрал высоту, из служебного помещения вышли стюард и стюардесса. Женщина постелила на стол голубую скатерть, а мужчина достал из серебряного ведерка бутылку шампанского, открыл ее и рассчитанными профессиональными движениями наполнил бокалы.

Я решила помалкивать, но не смогла удержаться.

— Я бы предпочла воду, — несколько капризно сказала я. — Не ледяную, если возможно, и не газированную. Терпеть не могу пузырьки, — добавила я.

Молодой человек кивнул и отошел, а Эмилиано одним духом выпил содержимое своего бокала и, по-моему, не обратил на мои слова никакого внимания. Мы летели на высоте восьми тысяч метров со скоростью девятьсот километров в час.

— У вас есть еще сегодня дела в Милане? — спросил Эмилиано.

— Даже если бы и были, каким образом я могла бы сделать их? — возразила я тем же капризным тоном.

Стюард вернулся, на этот раз с обыкновенной водой, после того как стюардесса подала великолепных омаров и соус тартар.

— Вы снова будете в Милане в четыре часа дня, — сказал Эмилиано, показывая молодому человеку на мой пустой бокал. — Это не похищение террористами. Это всего лишь завтрак, возможно, длящийся чуть дольше обычного, но просто завтрак.

— Чего не сделаешь, чтобы удивить своим шиком простушку, — съязвила я, надеясь вызвать хоть какую-то реакцию с его стороны.

— Хватило бы и гораздо меньшего, — ответил он, не меняя тона. — Поездка была давно запланирована. Единственная неожиданность в ней — вы.

Мне сразу стало одиноко и неуютно.

— Вас не интересует, куда мы направляемся? — спросил он.

— И куда же мы направляемся? — оживилась я.

— В Париж. Короткая встреча с одним человеком, и сразу же возвращаемся домой.

— Как в романе Гарольда Роббинса! — воскликнула я восторженно.

— Вы читаете Роббинса? — удивился он, в первый раз проявив ко мне некоторый интерес.

— Читаю, и он мне нравится. Я считаю его отличным рассказчиком.

— Мнение, заслуживающее уважения, — заметил Эмилиано, выпив еще шампанского.