Черный лис. Том 2

— Я тоже не люблю убивать, — вдруг сказала девушка. Даже когда она стояла рядом, — только руку протянуть — я её не видел. Только лицо. Оно словно повисло над землёй, и в рассеянном сумраке блиндажа казалось прозрачным и неземным. — За это меня считали слабой, — она отвернулась, и теперь я слышал только голос. — Я… провалила последний экзамен. Не смогла выстрелить в человека с мешком на голове.

— Ты его пожалела? — я боялся нарушить то хрупкое доверие, которое, кажется, начало между нами возникать.

— Не особо, — подняв руку к волосам, она что-то достала. Что-то тонкое, невидимое — я угадал, что в руках Любавы что-то есть, только по осторожным движениям пальцев.

Встав на колени перед дверкой, она начала что-то делать с замком.

— Но я тогда подумала: я не знаю, кто это. Совершил ли этот человек злодеяние, или его просто обрекли на смерть, потому что мне нужно сдать экзамен? Убивать по чужому приказу, ради «галочки» — нет уж. Это не моё. И я ушла, — она всё шурудила в замке двери, расположенном так низко, что пришлось согнуться в три погибели.

Наконец там громко лязгнуло, Любава просунула кончики пальцев в щель и начала тянуть на себя.

Я помог.

Когда мы открыли дверцу достаточно, чтобы просунуть руку, оттуда шибануло таким густым смрадом, что я задохнулся. Запахи давно не мытого тела, экскрементов, протухшей еды… А ещё запах отчаяния. Страха. Так пахнут попавшие в ловушку звери.

Обнадёживало одно: я слышал хриплое учащенное дыхание. Значит, пленник жив. И теперь всё будет хорошо.

— Надо вытащить его из этого ужаса, — сказала Любава. Протиснувшись в дверцу, она исчезла из моего поля зрения. Там, внутри, было темно, холодно и страшно.

Она не из робких, — подумал я. — И не из брезгливых.

— Тяни, — мне в руку ткнулся кусок ткани, которым была обёрнута конечность. Ну конечно, это рукав стильного некогда пиджака в ёлочку, который любил надевать Фудзи… Значит, это он.

Была, была у меня гаденькая мыслишка, что Шива и здесь меня переиграл. Что нет здесь никакого Фудзи, а есть просто какой-то страдалец, попавшийся под руку.

Но сейчас, услышав дыхание и увидев кусочек знакомой ткани, я наконец-то поверил в удачу.

Изо всех сил вцепившись в этот рукав, я потянул на себя.

— Осторожно, — голос Любавы звучал как-то сдавленно. — Он изранен.

Я подставил другую руку, потянул осторожнее… А потом додумался «подсунуть» под Фудзи ложноножку Эфира. Честно говоря, я ожидал, что ничего не выйдет — если в этой конуре свинцовые стены, магия не сработает. Но всё получилось. Тело поднялось, как на невидимой гравитележке, и плавно скользнуло через узкую дверцу… Любава направляла движение с той стороны.

Света в тесном доте хватило на то, чтобы понять: дела Фудзи плохи. Голова обезображена настолько, что относительно чистым оставался лишь клочок золотых волос на затылке. Руки, всё тело, ноги — всё было в глубоких ожогах. Некоторые раны были подсохшими, с коркой гноя. Другие — совсем свежими.

Его пытали. Зачем?..

— Камера не свинцовая, — сказал я, ощупывая Фудзи на предмет новых повреждений.

— Что? — переспросила Любава. Её голова как раз показалась из «норы».

— Свинец, — повторил я. — Я думал, они сделали свинцовый бункер, чтобы держать в нём магов.

— У него на шее какой-то ошейник, — сказала девушка.

Я раздвинул то, что осталось от рубашки — точно. Гладкая полоса металла плотно врезалась в кожу.

Сзади, на шее, кожа вспухла мокрым пузырём, а затем лопнула, образуя гноящуюся язву.

Ошейник заварили прямо у него на шее!

— Уроды, — прошептала Любава.

— Надо его снять. Иначе я не смогу исцелить раны.

— Ты умеешь исцелять? — в её глазах появился какой-то странный свет.

— Да, но нужно избавиться от свинца.

— Можно попробовать этим, — она показала тонкую леску. На вид — из обычной стали.

— Шутишь?

— Это алмазная пилка. Отойди, дай мне место.

В бункере было тесновато. Троим взрослым — почти не повернуться.

Мы с Любавой поменялись местами, пробравшись через друг друга. В какой-то момент моей голой руки коснулась кожа обнаженной щеки — мягкая и шелковистая. Затем — что-то упругое и тёплое…

— Держи его, — скомандовала Любава и натянула свою леску над свинцовой полосой.

Она провела вдоль ошейника раз, другой, и тот чуть заметно разошелся.

— Теперь я, — подхватив пальцами обе створки, я с усилием их разжал. — Подними ему голову, — прошипел я сквозь зубы. Фудзи всё ещё был без сознания, и тело его было тяжелым, как колода.

Как только свинцовая полоса была отброшена, я приложил ладони к груди Фудзи и послал в его тело тонкую струйку Эфира.

Сначала нужно понять, насколько всё плохо. Потом напитать силой его исстрадавшееся сердце. Потом взяться за самые серьёзные раны…

Сосредоточившись на лечении, я забыл обо всём. И вышел из транса, когда Любава довольно чувствительно ткнула меня в бок.

— Сюда идут, — сказала она.

Глава 20

Мне потребовалась пара мгновений на то, чтобы сообразить, о чём речь: уйдя в лечение Фудзи с головой, я перестал осознавать действительность.

Глядя на Любаву, я моргнул раз, другой, — она нетерпеливо вздёрнула брови.