Черный лис. Том 2

Вряд ли кто-то знает, что в доте Разумовский держит пленника.

— Вы окружены! — голос принадлежал не полковнику. Ну конечно. Тот самый Щербаков, который приносил обед. — Сдавайтесь! И вам будет гарантирован справедливый суд.

— Ага, как же, — фыркнула Любава, виртуозно отбиваясь от двух синобу. — Застрелят, как только мы остановимся. А потом скажут, что так и было… Проникновение в часть с преступными намерениями подпадает под военный трибунал. Расстрел на месте, без суда и следствия.

А я думал о Фудзи.

«Я туда не вернусь» — вот что он сказал первым делом, как только очнулся. «Я туда не вернусь».

Прозвучала команда на японском, и синобу, словно по волшебству, растворились в тенях.

Сейчас нас убьют, — подумал я и бросился к Любаве.

Толкнуть её в дот, к Фудзи, запереть вход своим телом и выставить магический щит. Какое-то время я продержусь, а там останется надеятся на мадам Салтыкову.

Любава говорила, что она всё время за нами следит. Надеюсь, госпожа секретарь выберет хороший момент для того, чтобы прийти на помощь…

Но я не успел. Смог только поймать Любаву за руку, и развернуть лицом ко входу в дот, но оттуда уже летел золотой вихрь, в лохмотьях, оставшихся от клубного пиджака, с просвечивающей тут и там голой кожей, со следами ожогов, — но всё же выглядел он гораздо лучше, чем пять минут назад, когда мне пришлось его оставить.

На ходу Фудзи вскидывал руки, ладонями вперёд. Я хорошо помнил этот жест. В прошлый раз, повинуясь ему, в воздух взлетело несколько автомобилей…

— Ложись! — закричал я, и дёрнул Любаву к земле.

Но девушка и сама догадалась, что сейчас будет. Присев, она покатилась по ступенькам вниз, увлекая меня за собой туда, к входу в дот, за спину Фудзи…

Это было, как ударная волна. Никакого звука, никакого ветра — вообще ничего. Но солдаты вдруг начали падать, как срезанные колосья.

Кто-то успевал выстрелить, кто-то — даже пустить целую очередь. Но пули вязли в этой невидимой и бесшумной стене, словно в киселе. Я их видел: смертоносные металлические шмели вдруг застыли в воздухе совершенно неподвижно. Протяни руку — и можно взять любой из них.

А там, куда ударная волна не дошла, уже виднелись фигуры в круглых ушастых шлемах, в толстых бронежилетах и высоких ботинках. Держа руки перед собой, они выстраивали заграждение из прозрачных магических щитов, и в нём, как в неводе, оказывались все: рядовые, офицеры и даже Разумовский…

Оглянувшись, полковник увидел теснящих его людей. Лицо его переменилось. Усы обвисли, возле носа обозначились глубокие складки. Подбородок задрожал. Но рука, в которой был зажат пистолет, словно чужая, неумолимо поползла вверх, к виску…

Он не успел выстрелить. Кто-то из магов послал к полковнику ложноножку Эфира, и пистолет упал на траву. Разумовский пытался его поднять, но его уже пеленали в плотную магическую сеть.

— Ну, вот и всё, — аккуратно ступая изящными лодочками, к нам подошла маленькая женщина с короткими, как птичьи пёрышки, волосами. — Вы справились. Поздравляю.

— Не очень-то вы торопились, — проговорил Фудзи, отряхивая руки так, словно испачкался.

— Приношу извинения, принц, — невозмутимо сказала госпожа секретарь. — Ваш беспорядочный образ жизни не сразу позволил нам понять, что вы в беде.

— А, так значит, это я виноват?

Фудзи был не в себе — я это видел по его глазам, по судорожно сжатым губам, по выставленному вперёд подбородку.

Или напротив, — я подошел сзади и хотел положить руку ему на плечо, но передумал. — Очень даже в себе. Наконец-то я вижу настоящего принца Фудзивару. Кровь даймё берёт своё.

Он глядит на маленькую женщину свысока, будто собирается плюнуть ей на макушку. Губы кривятся в надменной судороге…

Но тут к принцу подходит Любава, и смотрит в глаза. Капюшон её костюма откинут, на нежных щеках — пара глубоких царапин, из одной всё ещё идёт кровь. Волосы она уже успела стянуть резинкой, а ткань костюма имитирует военного покроя комбинезон — очень удачно, вплоть до эмблемы на плече…

И принц Фудзивара сдаётся. Отступает, уходит в тень. На его месте вновь оказывается мой друг Фудзи.

— Привет, Костик, — говорил Любава. — Вечно ты влипаешь в истории.

— Да, так уж получается, — на его лице вновь широкая белозубая улыбка. О заключении напоминает лишь то, что в улыбке на хватает переднего зуба… — А ты повзрослела, любовь моя.

— Не сердись на тётю, — говорит девушка, нежно беря Фудзи за грязную, замурзанную, с кровавой каёмкой под ногтями руку. — Мы узнали о том, что тебя похитили, час назад. Точнее, это он, твой кузен, догадался… — и кивает острым подбородком в мою сторону…

Кузен? Я в замешательстве. Не припомню, чтобы Антоку и Фудзивара были в родстве… А потом до меня доходит. Мы оба — принцы. А среди венценосных особ принято звать друг друга кузенами. Это шутка такая. Просто у девушки специфическое чувство юмора.

…Константин поворачивает голову, его глаза выражают замешательство, он ничего не понимает. И тут я вспоминаю, что до сих пор упакован в костюм.

Сдираю мембрану с лица, снимаю капюшон…