Черный монах

– Да вот так, раритет! – ухмыльнулся Ванька. – Дед ее в свое время на болоте нашел.

Никита встал со своего места и тоже приблизился к иконе, чтобы хорошенько рассмотреть.

– Давно это было, – сказал дед Егор, – я еще молодой был. Слегка заплутал в лесу-то, по болоту кружил, а дело к вечеру шло. Ну, думаю, ночевать в лесу придется. Присел закурить на пенек. Окурок затушил, да, чтобы не бросать в лесу-то, не сорить, решил в пень его затолкать. Пень трухлявый был наполовину. Смотрю – там как будто норка какая. Что меня дернуло? Я руку-то туда сунул, чувствую, лежит там что-то. Вытащил, смотрю: сверток, тряпицей что-то обернуто. Развернул, а это икона. Старая вещь. Думаю: ну, сам Господь Бог мне ее послал. Значит, из леса выберусь. И то правда: покружил, походил, да на тропку-то знакомую и вышел. Вот так-то. А икону эту домой принес, мы ее с бабой Дусей сохранить решили. В доме-то не повесили, уже были образа. Решили в летнюю кухню пристроить, тут и висит она, спасительница моя, много лет уж. Потом кухню перестроили, но ее снова повесили сюда. Защищает она нас.

– Никогда у вас этой иконы не видел, – медленно проговорил я.

– Так, не замечал просто! Вы же, мальчишки, всегда другими делами интересовались. Где вам на образа-то смотреть? Это дело с возрастом приходит. Я после того случая вновь уверовал. Есть Он, Всевышний. Есть и нас на путь истинный наставляет.

Ванька пропускал это мимо ушей, уплетая за обе щеки бабушкину стряпню. Никита же слушал внимательно и даже перекрестился.

– А можно, дед Егор, – тихо сказал я, пока отсутствовала баба Дуся, – мы эту икону с собой завтра возьмем? Может, и нас она приведет, куда нужно.

Дед Егор немного удивился, но с готовностью закивал.

– Так… берите, ребятки, конечно… даст Бог, оберегом вашим будет. Только я потом ее вам сниму, когда Дуся не увидит… не нужно ей знать, что какие-то опасности вас подстерегают.

– Никаких опасностей, дед, – уверял Ванька с набитым ртом, – ты сам-то не нагнетай. Все нормально будет.

Дед Егор перекрестился еще раз перед образом, а я вернулся на свое место, снедаемый чувством непонятной тревоги.

***

– Кладите, кладите пирожочки с собой, сынки, – приговаривала утром баба Дуся, собирая нас в лес.

Накануне она специально ради нас напекла пирожков с капустой и мясом. Мне было больно смотреть на наивную старушку, пребывающую в неведении относительно всего происходящего. С улыбкой и заботой она заворачивала нам в рюкзаки свертки с пирожками, укладывала яблоки и отварную картошку «в мундире».

– Молочка бы дать, да, боюсь прокиснет, день-то жаркий вроде будет.

– Хватит, бабуль, мы воды возьмем, – приобнял ее Ванька.

– А как же, огурчиков еще. Вот, только с грядки собрала.

– Ба, да мы не на неделю собираемся, вернемся скоро! Хорош нам пихать.

– Ты, Ваня, не спорь. За целый день в лесу знаешь, как аппетит разыграется! До вечера далеко.

Баба Дуся свято верила, что к вечеру мы уже будем сидеть в гостях у Никиты в соседней деревне. В подобных случаях даже хорошо, когда старики чего-то не понимают. Это ограждает их разум от излишних тревожных мыслей.

Один дед Егор ходил, как на иголках. Он снабдил нас троих всем необходимым. Мне достались вообще шикарные рыбацкие бродни до пояса на подтяжках. Размер был на ноге как влитой. Для похода по болоту – самое то. Ваньке дед принес резиновые ботфорты, тоже из своих рыбацких запасов. Где-то откопали ему и непромокаемые штаны. Никите, самому худому из нас, дед Егор отыскал ботфорты поменьше, и то пришлось ему надевать две пары носков, чтобы обувь не болталась на ноге. Да, думалось мне, отчего же люди, столь духовно развитые, как Никита, всегда оказываются такими хрупкими физически? Странное нарушение равновесия.

Дед Егор засунул нам в рюкзаки по паре банок консервов и незаметно, чтоб не заметила баба Дуся, вложил в мой рюкзак сверток с иконой из летней кухни.

– Головные уборы взяли?

Ванька, которому явно надоела суета со сборами, закинул за спину рюкзак и вышел из дому.

Во дворе дед Егор тихо спросил у меня:

– Все, что нужно, при вас?

– Ага, вроде бы.

– Ножи охотничьи не забыли, что я дал? В лес без них никак.

– Я проверил, у каждого есть. Спасибо.

– Вы это… вот что.

Он юркнул в сарай и притащил мне старое охотничье ружье. Оно было знакомо нам с детства – помню, мальчишками однажды стянули его у деда Егора, но он поймал нас и надрал обоим уши. К счастью, ружье оказалось не заряжено.

– Может не надо? – засомневался я.

– Еще как надо, всякое бывает. Вы ночевать там собираетесь. У нас леса сам знаешь какие. Кабаны дикие опять же… кто знает, дай Бог, и не пригодится. Без дела только не палить! Не игрушка. Оружие.

– О, вот это вещь! – к нам подскочил Ванька и с восторгом выхватил ружье из моих рук.

– А ты, внучек, не суйся, – отобрал у него ружье дед Егор, – не баловаться даю вам. На крайний случай, понятно?

– Да ясно, ясно… что я, маленький…

– То-то.

– Ну можно я хоть понесу его? – взмолился Ванька. – Ну пожалуйста! Макс…

– Да ради Бога! – я отдал ему ружье, засунув в чехол. – Только, чур, без дураков.

– А то…

Ванька радостно поспешил исчезнуть.