Черный парус беды

– Шутишь? Это радует. Мозги, выходит, работают. А коли так, то глупостей от тебя ждать не приходится. Нет, «стрелку» забивать мне с тобой ни к чему. Хотя аргументы имеются. – Миронов шевельнул рукой в кармане пиджака. – Порешаем по-мирному. Согласен?

– Что тебе нужно?

– Да все то же. Где портсигар?

– Потерял я его. Еще на Фаяле твоим бугаям об этом твердил. Теперь тебе говорю.

– Не верю.

Вот и бычара не поверил – там еще, в Орте.

– Не верь.

– Врешь ведь!

– Не вру, – соврал я.

Миронов… или кто он там сейчас по паспорту?.. отодвинулся вместе со стулом, чтобы лучше была видна рука в кармане и очертания чего-то похожего на пистолет. А вдруг не на пушку берет, вдруг у него там действительно «пушка»? Достали же его подручные оружие, с которым отправились к нам на белом катере. Отчего же и Кольке…или кто он там сейчас по паспорту?.. было не вооружиться компактной «игрушкой» из тех, что называют пистолетами «второго шанса», какой-нибудь «береттой» или «ругером».

– Обыскивать будешь?

– Фу! Я же предложил «по-мирному». Ты парень разумный, дважды на одни грабли не наступишь. Соврал на Фаяле, и вон что вышло. А сейчас может получиться и того хуже.

Я прикинул, что может быть хуже, и ничего, кроме летального исхода, мне на ум не пришло. Летальный исход меня, естественно, не устраивал.

– Дался тебе этот портсигар, – сказал я после нарочитой паузы, в течение которой по моему лицу пронеслась буря эмоций. И все они были фальшивыми. Решение я принял еще когда отпирался, прекрасно зная, что мне не поверят. – Ну зачем он тебе нужен? Так нужен, что ты за ним к черту на куличики поперся. Сначала людей своих подсылал, теперь сам объявился.

Очень мне было любопытно, что ответит Колька. Тоже, как бритый бычара, начнет нести пургу про то, что пообещать и не вручить – это западло, братва не поймет? Или что-то поумнее придумает? Но всей правды не скажет, с этим он уже определился.

– Не твое дело! – отрезал Миронов, и глаза его стали колючими. Он как-то вдруг преобразился, подобрался. Где былая вальяжность, ленивая расслабленность? Где пивной животик, куда делся? Передо мной сидел крепко сбитый мужик с налитыми мускулами, с перебитым в детской драке носом, такому мундир с нашивками и берет на голову – вылитый вояка из какого-нибудь спецназа. Такому лясы точить недосуг. Такому руку противнику сломать – что другим плюнуть и растереть. Или ногу. Или шею свернуть. И в то, что у такого мужика в кармане может быть пистолет, очень даже верилось. Да что «может» – должен быть!

– Вообще-то меня это тоже касается, – пробормотал я, поражаясь собственной смелости. Кто я пред таким исполином? Пигмей.

– Ладно, – неожиданно смилостивился спецназовец, вновь превращаясь в дружески расположенного ко мне собеседника. – Портсигар – доказательство, что я к смерти Культи причастен. Нет портсигара – нет вопросов. И очень неудобных вопросов. Ты этим портсигаром меня за самое «яблочко» ухватить можешь. И даже не своими руками – найдутся желающие. Только намекнуть – сбегутся. Поэтому, Серега, отдай. Добром прошу! Пока.

Вот так. И ни слова о начинке портсигара. Как и ожидалось. И вообще, нагнал Колька тумана. Но я разгонять туман не буду, я другое скажу:

– Твоя взяла, – вот что я сказал.

В глазах Мари была тревога.

Кэп хмыкнул, а потом спросил негромко:

– Ты понимаешь, что делаешь?

Да, я понимал, что делаю. При этом совсем не был уверен, что смогу довести задуманное до конца. Но не отступать же!

Я нагнулся, подтянул к себе сумку, поднял ее и поставил на колени. Распустил «молнию», сунул руку утробу, набитую моим скромным багажом, и достал портсигар. Коробка была скользкой и показалась очень тяжелой.

– Держи.

Я положил портсигар на стол и подтолкнул его к Миронову. Тот ощерил в ухмылке зубы.

– Давно бы так. И чего упирался? Видишь, как просто?

Отвечать я не стал. Чего словами сорить?

Миронов взял портсигар левой рукой – правую он из кармана так и не вынул, повертел его в пальцах, явно пытаясь понять, открывалась коробка или нет.

– Доставали его?

Он пристально посмотрел на меня, на Кривушина.

Я фыркнул. И пусть понимает мой фырк как хочет.

На лицо Миронова внезапно легла тень, на миг оно даже стало плаксивым.

– Вот же фиговина какая. Столько бед из-за тебя, дрянь такая.

Не было сомнений, Миронов искренне считал, что не он всему виной, не его алчность, не вызов, который он бросил авторитетам криминальным и тем серьезным людям, что засели во властных структурах. Нет, конечно же, не он причина своего краха как бизнесмена и человека, лишенного родового имени, фамилии, места рождения. Причина – вот эта бездушная штука! Портсигар этот чертов! Он виноват.

Я ждал, что будет дальше. Вернее, так: я ждал, когда Колька встанет, чтобы уйти. Что мне потом делать, я представлял ясно.

Колька привстал и… снова опустился на стул.

– Телефон! – потребовал он.

– Что?

– Телефон!

Я показал глазами на смартфон, лежащий на столе:

– Забирай.

– Что ты мне суешь? Где тот телефон, что у тебя в Москве был?

– А-а… Тот. Так я его утопил. В Атлантике. Пошел на «очко», а он – бултых. Вон, дядя Петя не даст соврать.

Кривушин соврать дал: