Черный парус беды

Следователи были довольны. В итоге «бегун» даже предложил мне сигарету, на что я сказал: «Не курю». И тут же спохватился: вдруг заподозрят в гордыни, неверно интерпретируют? И торопливо добавил: «Честно, не курю. Честно-честно». Меня одарили улыбкой, будто именно этой правды «бегуну» и не доставало, после чего сигаретная пачка была убрана с глаз долой.

Когда вопросы стали повторяться по третьему-четвертом кругу, когда, наконец, окончательно стало ясно, что мои показания ни в малом не расходятся с показаниями Кривушина, тогда мне устроили очную ставку. Даже предупредили о ней, мол, сейчас, сейчас…

Я ждал встречи с Мироновым, надеясь, что придет Мари. Мне бы ей только в глаза посмотреть. Пускай увидит независимая наша, самоуверенная и самостоятельная, укор в моем взоре. И станет ей от того неуютно и где-то даже тошно. Большего мне и не надо. А потом пусть спрашивают, сравнивают, мне скрывать нечего, я уже пустой, аж донышко видать.

Дверь открылась, и я чуть не подскочил. Не Миронов, не Мари, порог комнаты переступил бритый бычара. Свои короткопалые руки он держал перед собой, и даже захоти он развести из в стороны, у него ничего бы не вышло – наручники не позволили бы.

Не возьмусь утверждать, что встреча наша прошла в дружеской атмосфере, но она была исполнена сотрудничества и взаимопонимания. Все сказанное мной, а значит, и кэпом, и надо полагать, Мари тоже, нашло подтверждение. Да, говорил бычара, демонстрируя вполне сносное знание английского, стрелял, но попасть не хотел. Да, кивал он, по катеру стреляли, но взорвать не хотели. Случайность все это, господа хорошие, как есть случайность. Вот и эти (бычара ударил меня взглядом, норовя попасть в переносицу) все правильно поняли и отпустили меня, лодку дали, я бы и сам доплыл, а тут вертолет…

Его обнаружили в сорока милях от берега. Опустили трос с ременной «сбруей». Бычара послушно облачился в нее, застегнул пряжки и махнул рукой: «Вира помалу». Его подняли на вертолет и тут же защелкнули «браслеты» на волосатых запястьях. Бычара не сопротивлялся – сообразил, что его потому нашли, что искали, а потому искали, что навел кто-то. Чего ж тут дергаться? Он и не дергался.

Пока бычару таким образом обустраивали на борту, из открытой двери геликоптера свесился малый с ракетницей, прицелился и выстрелил. Ракета с огненным хвостом устремилась к беспомощной надувнушке, прыгающей по волнам. Врезалась в нее… и столь любезный сердцу дяди Пети «Нырок» отправился на дно. Sic transit gloria mundi. Так проходит мирская слава, как говаривали латиняне.

Устранив таким образом предмет, «могущий представлять опасность для судоходства», вертолетчики взяли курс на остров. На его землю бычара ступил даже раньше нас – меня, Кривушина и Мари.

Ох, Мари…

После очной ставки с бритым бандитом, который так и оставался в шортах и рубашке-«гавайке», должна была наступить очередь Миронова. А его все не приводили и не приводили. Я даже набрался наглости спросить: «А где, граждане, враг мой?» Вопрос и впрямь хамский, и самой логичной реакцией на него был бы окрик: «Shut up!» На что я, разумеется, послушно заткнулся бы. Но никакой отповеди не последовало, вместо этого «бегун» вполне миролюбиво объяснил мне, что господин Миронов находится на излечении от травм, совместимых с жизнью: ему, понимаете ли, не очень аккуратно вывернули руку («матрона» при этом смутилась), то ли мышцы порвали, то ли повредили сустав. Мало того, господин Миронов дал понять, что общаться с представителями закона готов исключительно в присутствии адвоката, при посредничестве переводчика, а также находясь «под опекой» официального представителя Российской Федерации.

Что характерно, на все перечисленное Миронов имел полное право, поэтому был сделан запрос, и через день-другой проволочек из Кооперативной Республики Гайаны (таково официальное название) прибыл сотрудник российского посольства. Мне с ним тоже довелось познакомиться. Моложавый, довольный жизнью. Ну, а чего ему не быть довольным? Сидишь сиднем в дыре этой, в Гайане, и вдруг – командировочка. И не куда-нибудь в джунгли, где много-много диких обезьян, комары, рептилии разные, прочая нечисть, а на вполне себе цивилизованный остров Барбадос, в райские кущи, можно сказать. Поедешь? Отчего ж не поехать? Ну, а кто бы не поехал? Этот молодящийся диппосланник и со мной пытался вести душеспасительные беседы, да только я ему сразу сказал, что в нравоучениях не нуждаюсь, вины за собой не знаю и не чувствую, говорю как на духу, посему шли бы вы, товарищ… к Миронову. У меня заступница не вам чета.

Ох, Мари!

В общем, Кольку я так и не увидел. А потом меня выпустили под залог, как до того Кривушина. Денежкой за нас поручилась она – Мари. И что не денемся никуда с острова, а то вдруг у следствия к нам вопросы какие возникнут, за это она тоже поручилась. Бесстрашная бессребреница! Горжусь знакомством, м-да…

И стали мы с кэпом жить-поживать на плоту «Великий Океан II», вставшем на долгую стоянку в порту курортного города Батшеба.