Черный парус беды

Мари осторожно взглянула на меня.

– Я понимаю, вы обижены. Ведь я обманывала вас. Но так получилось! – это она произнесла едва ли не с отчаянием. – Я потому еще не приходила, что ничего не могла объяснить. Не имела права.

– Теперь, значит, можешь, – усмехнулся я.

– Теперь могу. Мне разрешили.

И она начала рассказывать сначала медленно, потом торопясь, лишь бы ее не прервали, выслушали.

Если по пунктам, то выходило следующее. Следствие продолжалось, однако основные вешки были уже расставлены, и мы с дядей Петей оказались вне круга подозреваемых и соучастников. Проходили как свидетели. Мои показания были признаны удовлетворительными. В том числе и в той части, где говорилось о располосованном горле бандита. «Куда бросал – не знаю, что попал – не виноват». Меня никто и не виноватил, и вообще этот инцидент остался как бы за скобками, против чего ни малейших возражений у меня не было. У них – свои резоны, у меня – еще более веские. Таким образом, после оформления соответствующих бумаг я могу быть свободным. Относительно. Потому что имеются кое-какие «пограничные преграды». С Барбадосом у Российской Федерации особый визовый режим – штамп ставится в паспорт прямо на границе, если предполагается пребывание в стране не больше 28 дней. Но я границу пересек нетрадиционным способом, к погранцам потом не обращался, просто не имел возможности, и сроки пребывания на острове у меня уже зашкаливали за 28 дней. И это только одна преграда. Вторая – что делать с незакрытой «шенгенской» визой, поскольку португальские владения я покинул тоже не спросясь и не отмечаясь?

– Мы связались с российским посольством, – сказала Мари. – Они окажут содействие.

Посодействовать мне было решено как человеку, оказавшему существенную помощь в изобличении и поимке опасного преступника, а также в пресечении противоправной деятельности организации, занимающейся переправкой нелегальных мигрантов из стран Магриба и Центральной Африки в Европу.

С капитаном было сложнее. Из-за катера, блондинистого бугая и наличия на плоту «калашникова». Но и тут следствие проявило вдумчивость и снисходительность вместо обычного казенного дуболомства. Ясно же, что стрелял Петр Васильевич Кривушин из самозащиты, что подтверждается специальным агентом Интерпола и следует из показаний выжившего после взрыва преступного элемента. И вообще, взрыв – маловероятная случайность, намерения уничтожить катер не было, гибель рулевого – непредсказуемая трагедия. Посему в вину капитану «Великого Океана» можно поставить только незаконное владение автоматическим стрелковым оружием и само присутствие автомата на плоту, что также идет вразрез с законом. А это – внимание! – карается денежным штрафом либо шестью месяцами пребывания в кутузке. Учитывая же тот факт, что оружие использовалось вынужденно, сдано добровольно, и правонарушитель обнаруживает все признаки раскаяния, в качестве наказания можно ограничиться штрафом.

– С деньгами я помогу, – сказала Мари.

– И за залог спасибо, – не стал отказываться от вспомоществления капитан.

– Спасибо, – вынужден был присоединиться я.

– А что за мигранты, что за организация? – спросил кэп.

Роскошная девушка Мари поправила выбившийся из прически локон:

– Мы… то есть Интерпол… давно занимались этим делом.

Нелегалов переправляли морем регулярно и большим числом. Внедренный в преступный синдикат агент сумел узнать, что все нити ведут к Игорю Кульчицкому, гражданину России, в настоящий момент проживающему на Азорских островах. Чтобы выяснить, что это за человек, было решено обратиться к российским коллегам. Кульчицкий оказался им хорошо известен. Преступник со стажем! И хотя по состоянию здоровья Культя вроде бы отошел от дел, он по-прежнему находился в разработке. Тому было немало оснований. Бизнес Кульчицкого был насквозь криминальным, только сейчас это выражалось не в рэкете и убийствах конкурентов, как за заре «дикого капитализма» в России, а в уклонении от налогов, подкупе чиновников и контрабанде. Очевидно, высказывали свои соображения московские интерполовцы, оказавшись на Фаяле, Игорь Давидович заскучал. Чувствовал он себя вполне бодро, и как-то совсем перестал думать о спасении души и о том, почему Господь дважды пуганул его, а все же не прибрал. Он не смог устоять перед искушением и вновь проявил преступную активность, на этот раз на ниве нелегальной миграции. После такой обстоятельной справки прошло совсем немного времени, и из Москвы пришла срочная депеша: некто Миронов, один из ближайших сподвижников Кульчицкого, отправляет на Фаял курьера, причем задачи миссии неясны.

– И тогда к операции подключили тебя, – сказал я.