Черный парус беды

– Да, тогда подключили меня. У меня не было опыта оперативной работы, но я знала русский язык. Я ведь не обманывала тебя, Сергей, про бабушку, про корни, про родителей. – Мари спохватилась и тут же поправилась: – То есть не во всем обманывала. Бабушка, университет… Только после университета я поступила на службу в полицию, а через год уже работала в Интерполе. Делопроизводителем, переводчиком. Работа у меня была скучная, бумажная, и вдруг – предложение принять участие в настоящей операции. Конечно, я согласилась.

– И что тебе предписывалось?

– Познакомиться с тобой, не вызывая подозрений. И постараться выяснить цель твоего приезда на Фаял.

– Тебе это удалось.

– Удалось… Только ты оказался совсем не таким, как я ожидала, как все ожидали.

– Я пил, шатался и безобразничал.

– Да, ты пил, вел себя неадекватно, история с портсигаром вообще казалась полнейшей нелепицей. А потом все вышло из-под контроля.

– Это когда ты бритого стулом по голове? – уточнил кэп.

– Это произошло само собой. – Мари улыбнулась краешком губ. – Хотя мое руководство сочло, что я проявила разумную инициативу и удачно… как это?.. втерлась в доверие. Правильно?

– Правильно, – мрачно сказала я. – Втерлась. С этим не поспоришь. Развела грамотно.

– Что? Нет, нет, я же говорю, это произошло само собой.

– Ага, и в дом Кульчицкого ты за мной отправилась тоже как-то так, сама того не желая.

Мари молчала, явно задетая за живое. А когда заговорила снова, то заговорила уже о другом:

– Оказавшись на плоту, я не знала, что делать дальше. Руководство, похоже, тоже растерялось. С кончиной Кульчицкого вся операция оказалась на грани провала. Никто не верил, что его смерть – результат стечения обстоятельств. Это представлялось какой-то игрой, и роль Миронова в этой игре была абсолютной загадкой. Мне было велено следить за тем, как будут развиваться события, и лишь накануне отплытия поступил приказ покинуть плот.

– Что же ты?..

– Я ослушалась. Я понимала, что за этим последует.

– Что?

– Ваш арест. А я была уверена, что вы лишь жертвы все тех же обстоятельств.

– Мы – жертвы?

– Вас обязательно задержали бы. А вот что было бы дальше – неизвестно. Настоящих преступников могли и не найти, хотя вернее – их нашли бы, но что им смогли бы предъявить? Они бы все отрицали, тем более что один из них был пострадавшим. Тебя еще бы и обвинили в нападении! К тому же, русские говорили, что пока не могут по-настоящему взяться за Миронова, не хватает улик, доказательств. В такой ситуации самое простое – это сделать вас…

– Крайними, – подсказал кэп.

– И я осталась на плоту. Отказалась уходить. И мои шефы смирились с этим. У них не было другого выхода. Забирать силой было равнозначно тому, чтобы поставить окончательный крест на операции. Потому что тогда пришлось бы забрать вас, и без лишнего шума тут бы не обошлось. От такого камня – большие круги: преступники затаились бы, причем все – и бандиты на острове, и Миронов в России, и те, что наживаются на нелегальных мигрантах.

– Получается, все всё знали, – сказал я. – А мы еще в «гробы» ложились, прятались.

– Полиция Орты была не в курсе. И таможенные службы. Такие операции – не их уровень.

– Ну, хоть что-то.

– Снова связаться руководством я смогла уже на Барбадосе. Я сообщила о бандите, которого оставили в лодке.

– Завидное человеколюбие!

– Его смерть никому не была нужна, – парировала рассудительная девушка Мари. – И вам с капитаном в первую очередь.

– Это верно, – согласился дядя Петя. – На нас и так достаточно висело. И о начинке портсигара тоже рассказала?

– Конечно. На это мне было сказано, что Миронов – на острове. Выследили его, провели от самой российской границы.

– Зачем же ты мне заметку о Чите-Чете подсунула? – поинтересовался я.

– Чтобы ты перестал дергаться. Когда дергаешься, легко наделать ошибок. Это было важно, потому что меня предупредили: Миронов обязательно попытается установить контакт и изъять портсигар, как единственную улику, прямо указывающую на него как на организатора убийства Кульчицкого.

Тут я решил продемонстрировать свою недюжинную сообразительность:

– А еще сказали, что брать Миронова нужно в момент контакта, как только портсигар окажется в его руках. Так?

– Да.

Меня еще раз озарило:

– Слушай, а ты, часом, на курдуляке своей диктофон не включила, когда Колька принялся разглагольствовать?

– Включила.

– Ловко. Никто и не заметил. А не боялась, что он стрелять начнет?

– У него не было оружия.

– Это ты знала, а мы-то не знали! Мы думали, у него в кармане настоящий шпалер, а не детская пукалка.

– У него не было оружия.

– А если бы было?

– Прикрытие было надежным.

– Прикрытие? Ха! Баба, пьяница и мужик в трусах.

– Меня заверили, что в захвате будут участвовать лучшие оперативники.

– И где он сейчас?

– Кто?

– Миронов.

– Вчера его увезли с острова. И бритого тоже.

– Куда?

– Я не знаю.

– Ах не знаешь…

– Хватит препираться! – вдруг повысил голос Кривушин. – С нами и без твоего рассказа более-менее понятно было, а теперь тем более. Ты-то как?