Чёрный снег: война и дети

Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи…
Мать моя здесь похоронена
в детские годы мои.
– Где тут погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу. —
Тихо ответили жители:
– Это на том берегу. —
Тихо ответили жители,
тихо проехал обоз.
Купол церковной обители
яркой травою зарос.
Там, где я плавал за рыбами,
сено гребут в сеновал:
между речными изгибами
вырыли люди канал.
Тина теперь и болотина
там, где купаться любил…
Тихая моя родина,
я ничего не забыл.
Новый забор перед школою,
тот же зеленый простор.
Словно ворона веселая,
сяду опять на забор!
Школа моя деревянная!..
Время придет уезжать —
речка за мною туманная
будет бежать и бежать.
С каждой избою и тучею,
с громом, готовым упасть,
чувствую самую жгучую,
самую смертную связь.

Привет, Россия!

Привет, Россия – родина моя!
Как под твоей мне радостно листвою!
И пенья нет, но ясно слышу я
незримых певчих пенье хоровое…
Как будто ветер гнал меня по ней,
по всей земле – по селам и столицам!
Я сильный был, но ветер был сильней,
и я нигде не мог остановиться.
Привет, Россия – родина моя!
Сильнее бурь, сильнее всякой воли
любовь к твоим овинам у жнивья,
любовь к тебе, изба в лазурном поле.
За все хоромы я не отдаю
свой низкий дом с крапивой под оконцем.
Как миротворно в горницу мою
по вечерам закатывалось солнце!
Как весь простор, небесный и земной,
дышал в оконце счастьем и покоем,
и достославной веял стариной,
и ликовал под ливнями и зноем!..

Николай Ударов Вологодские слов русских кружева

«Я это понял только лишь сейчас:

Куда уходят умершие?..

В нас!»

Этот поэтический афоризм Леонида Хаустова я никогда не забываю. Конечно же, речь идёт о людях дорогих, достойных, незабываемых…О врагах вообще речи быть не может, а что касается безликих, то они на ум не идут, разве что по какому-нибудь поводу, для одноразового использования.

У Николая Рубцова, судя по тому, что удалось узнать, характер был отнюдь не сахарный. Мне как-то передали его афоризм: «Биография во мне всё время говорит!» А биография у него очень горестная. Хорошо, что пишущие о нём поэты и мемуаристы не углубляются в её бездны.

Но, что самое удивительное, написано о Рубцове до обидного мало. Если взять только поэзию и отринуть любительские охи и ахи, а также слишком панибратские слова, то нельзя не вспомнить только трёх поэтов: Евгения Евтушенко, Леонида Хаустова (они были знакомы, и Евтушенко не раз гостил у Хаустова в Ленинграде на Большом проспекте Петроградской Стороны) и новгородца Игоря Таяновского.

Стихи и судьба Рубцова мне уже долгие годы не дают покоя. В коротком вступительном слове некоторые темы даже затрагивать не стану, а вот его незримое присутствие чувствую постоянно. Так и родился сперва цикл стихов, впоследствии ставший книгой, пусть пока и короткой.

О Николае Рубцове я сделал две радиопередачи на Ленинградском радио, не раз выступал в библиотеке, носящей его имя, на улице Шотмана в Невском районе Санкт-Петербурга.

Форсировать события не буду, но одно могу сказать твёрдо: очень хочу продолжить в стихах рубцовскую тему. Магнетизм поэзии Рубцова уникален. Может быть, он ещё подарит нам открытия…

«В библиотеке имени Рубцова…»