Черный вензель

Сегодня прогулял школу – хотел получше подготовиться к вечернему походу в гости, настроиться и все такое. Весь день думал об этом, даже начал волноваться. В основном прикидывал, как произвести впечатление на Мию. Хотя про парня, Тома Сандерса, я тоже не забыл, почитал про него на школьном сайте. Он новичок в нашей школе, но тот еще задавака: одна девчонка писала с восторгом, что в первый же учебный день на проверочном тесте по истории он поленился записывать ответы на вопросы и вместо этого написал номера страниц учебника и координаты нужных строчек. Понятно, что с таким держи ухо востро. Интересно, вскружил он уже голову малышке Мие? Наверняка, она ведь младше, новенькая, ну и все такое… Но главное, от меня-то им что нужно? Неужели решили повеселиться, а мне уготовили роль клоуна? Меня трясет, как только начинаю думать об этом. Но ведь если не схожу, то и не узнаю, верно? Значит, решено.

Я специально пришел на четверть часа позднее, чем договаривались, – пусть не думают, что я прям мечтаю об их компании. Дом в одном из дорогущих районов города принадлежал родителям Шарлотты, или Чарли, как она попросила ее называть. Мать Чарли, маленькая женщина, дочке по грудь, встретила меня у ворот улыбкой и обещанием скорого ужина. Велела подниматься на второй этаж, сказала, что меня уже ждут.

Они были там, все трое. Стояли кружком у клетки с волнистыми попугайчиками и пытались научить их говорить, при этом дурачились и хохотали, как обычные придурки. Но мне было хорошо в их компании, жаль, опять пошли эти дурацкие вопросы. Сдалось им, родной я сын или приемный! Я вспомнил надутые лица своих родителей и с удовольствием соврал, что подозреваю усыновление.

Потом спрашивали про тот случай в столовой. Тут я ничего привирать не стал, рассказал все четко, даже упомянул, как кто-то из ребят вызверился на гада.

Потом нас позвали вниз, и мы ужинали вместе с родителями Чарли, в окружении их трех собак и двух кошек, которые зорко наблюдали за нами. Было весело, хозяин дома рассказывал много интересного и смешного – он археолог, а у них в поездках чего только не случается. И малышка Миа так смеялась каждой шутке, что мне было трудно не таращиться на нее. Вечером отец Чарли развез нас всех по домам.

Вроде бы отстойный вечер, ничего интересного, но мне почему-то понравилось. У меня дома все не так. Стоит мне, сестре и родителям оказаться в одной комнате, сразу скандал. И гости не спасают, сестра однажды попробовала пригласить – с тех пор никого больше к нам не зовет, сама вечно где-то пропадает. Еще я подумал, что, хоть по отдельности эта троица мне не особо нравится, только Миа, но не как друг, разумеется, – я бы все же хотел быть в их компании и поймал себя на том, что уже жду нового приглашения.

* * *

«Которого так никогда и не последовало», – кратко прокомментировал Давид в конце страницы.

* * *

Когда встревоженная и расстроенная Таня Милич – разговор с братом прошел не совсем гладко – вернулась в квартиру Эллы, Маго уже успел рассказать всем честную историю своего похищения, а также поведать о ее последствиях. Теперь Платон и Злата округлившимися глазами молча рассматривали снимки другой Виктории. А мальчик сиял: ему не по душе было скрывать что-либо от самых близких друзей.

Впрочем, кое о чем он все же умолчал – и сейчас, и прежде с Таней. Коротко упомянув про своего близнеца, не стал говорить, что тот вот-вот объявится в особняке и что он, Маго, предвкушает момент их встречи, которую придется начать с серьезной воспитательной беседы. Уж тут ему удобнее действовать в одиночку.

– Что нам сейчас делать? – Злата произнесла вслух главный вопрос. – Вы же понимаете, что в том, что касается жизни Викиной мамы, счет идет на часы или даже на минуты. Вика не может находиться рядом с ней неотлучно. Женщина должна узнать, что ее дочь жива и с ней все в порядке.

– А это ее… ну, не добьет? – с порога комнаты засомневалась Таня.

Несколько секунд все молчали. Потом Воронцов сказал:

– Этого мы не знаем. Но Злата права: надо показать ей эти снимки как можно скорее при условии, что Вика в этот момент будет рядом с матерью.

Таня робко подняла руку – перебивать Платона она не решалась.

– Что, Танюш?

– Вика уже с мамой. Ее отец добился, чтобы его жену перевели в отдельную палату, но со всей аппаратурой, как в реанимации. Вике разрешили находиться в палате, правда, только до ночи. Потом грозятся выгнать. Но она говорит, что не уйдет, вцепится там во что-нибудь, не станут же силой тащить.

Платон довольно кивнул, пятерней зачесал назад волосы:

– Очень хорошо. Тогда мы сейчас же отправляемся туда, показываем фотографии и обеспечиваем условия, чтобы Вика осталась рядом с мамой на всю ночь.