Черный вензель

Но мучиться ожиданием завтрашнего дня не пришлось. Зимина написала ей сама:

«Тебе, грязная и тупая толстуха, придется сильно пожалеть о случившемся. С этого момента жди, по кому я нанесу новый удар. Выбор у меня большой: твои родители, брат, друзья. То, что было прежде, лишь легкая разминка, имей в виду! Теперь я использую все свои возможности. Твоя жизнь будет адом, пока не приползешь ко мне на коленях и не сделаешь, что велю».

Прочитав это послание у себя в телефоне, Милич только вздохнула: над ней и дорогими ей людьми нависло столько угроз, что Зиминой придется встать в самый хвост очереди. Но если она снова придумает что-то в отношении Володи… или родителей… тогда…

Она зажмурилась и крепко сжала кулаки.

– Эй, Таньк, ты чего?

Девочка открыла глаза и с некоторым удивлением обнаружила сидящего рядом на диване Маго – он тряс ее за плечо и заглядывал ей в глаза. Ах да, они же снова собрались на квартире Эллы, хотели подробно обсудить план действий. Вика не пришла, пожалела родительские нервы – кажется, ее отец и мать окончательно решили, что каждый уход дочки из дома заканчивается отделением полиции.

– Мы тут обсуждали насчет Антона, – ввел ее в курс Угушев. – Хотим позвонить ему и пригласить на разговор. Но вот проблема: Златка считает, что ее волшебный взгляд не сработает. Типа люди обычно начинают выбалтывать то, в чем виноваты, а Антон перед нами, может, ни в чем не виноват и молчит, потому что хочет оградить нас, в общем, бережет. Так что он нам ничего не скажет, а вместо этого ускачет каяться перед кем-то другим. Получится ерунда. Дар Платона тоже может не сработать – по тем же причинам. Я предложил, – Маго изобразил, как двумя пальцами сжимает воображаемый камешек и бросает в кого-то гораздо выше себя, – но они против. Говорят, это уже прямая конфронтация, хоть я и не знаю, что это слово значит. В общем, тупичок. А ты о чем задумалась?

– О брате, – честно призналась девочка. – И о родителях.

Никто не нашел слов, чтобы ее утешить. После недолгого молчания заговорил Воронцов:

– Я предлагаю сперва честно поговорить с Антоном. Маго расскажет ему о новой своей авантюре и о том, что в ходе ее удалось узнать: у нас остался только месяц, и нам необходимо знать как можно больше о том, кто мы такие. Для чего нас создали? Кто за этим стоит?

– Возможно, он по какой-то причине откажется говорить, – подхватила Злата. Она параллельно занималась уборкой: протирала от пыли все поверхности в тесной комнатке. – Но нежелание оказать нам помощь сделает его виноватым перед нами, ведь так? Поэтому общаться с ним на кухне будут Платон и Маго. Я буду тихо сидеть в комнате и появлюсь по условному сигналу. От эффекта неожиданности он не успеет отвести взгляд. Вот так как-то.

– А я не у дел, значит? – тихо спросила Таня. У нее почему-то тоскливо сжалось сердце.

– Ну что ты. – Злата быстро вытерла руки о фартук и шутливо дернула подружку за прядь волос. – Ты посидишь со мной, я ведь буду очень волноваться. Потом пообщаешься с Антоном, чтобы успокоить его, если он обидится или обозлится. Ты ведь лучше нас всех умеешь успокаивать.

Таня польщенно заалела.

Платон тут же начал звонить Кинебомбе и всего через минуту сообщил:

– Сегодня он занят, никак не может.

– Тогда завтра? – спросил Угушев.

– Тут проблема, – сказала Злата. – Я тебе и Тане не успела рассказать: Элла завтра выписывается и возвращается домой. Так что сюда мы пригласить Антона уже не сможем.

– Но что знает Антон, то наверняка знает и Элла, – взволнованно выпалила Таня.

Воронцов почему-то отвернулся к окну, а Злата сказала:

– Да, наверняка. И разговорить ее заведомо легче, но я уже говорила Платону, что мне очень этого не хотелось бы.

Все поняли, что она имеет в виду. Злата больше других общалась с Эллой Котенок, разница в возрасте не помешала им стать подругами.

– А жить тебе тогда где? – озадаченно проговорил Маго.

* * *

Дело уже шло к ужину, когда Эдуард прощался с Эллой у зеленого павильона в Городке. Он ощущал гнетущую тоску, будто отпускал девушку в никуда и без надежды на новую встречу, хотя она обещала навещать его каждый день и постоянно звонить.

– Ты ведь тоже тут недолго пробудешь. – Важную новость она явно приберегла на закуску. – Твой новый глаз уже выращен, совсем скоро операция. Потом небольшая реабилитация – и свобода. Только, Эд, ты уж постарайся… – Она выразительно вздохнула.

– Что, Элка?

– Постарайся ничего тут не отчебучить и не влипнуть в неприятности! Церемониться с тобой не станут, сразу выгонят.

– Ну что ты, – сказал Редкий. – Я уже понял, что тут ничего разведать невозможно. Элка…

– Что? – Девушка вслед за ним понизила голос.

– Хочу тебе кое-что сказать…

– Осторожнее! – почти вскрикнула Котенок. – Если скажешь не то, что жду, я разрыдаюсь.

– Никогда не видел, чтобы ты плакала, – пробормотал сбитый с толку Эдуард.

– Зато это видела моя подушка. И сегодня увидит снова. Буду крепко обнимать ее и делиться наболевшим.

– Я убью твою подушку, как только доберусь до нее.

– Сперва доберись. Так ты что хотел сказать?