Черта

И марраны в Испании, и евреи в Российской империи составляли угнетаемое меньшинство. Не имея возможности изменить окружающий мир, они могли пытаться сохранить внутреннюю свободу, пусть даже ограниченную стенами своего дома. Но «Нападение инквизиции на евреев» показывает нам, как и в этот дом приходят гонители.

В творчестве Антокольского было еще несколько работ на еврейскую тематику, но все же подлинную славу ему принесли произведения, связанные с русской историей. Незадолго до окончания академии произошло событие, круто изменившее жизнь вчерашнего студента. Вот как он писал об этом в воспоминаниях: «Я заснул бедным – встал богатым; вчера был неизвестным – сегодня стал модным, знаменитым; был ничем – и сразу сделался академиком…» Такие последствия имел визит императора Александра II, специально посетившего учебное заведение, чтобы взглянуть на скульптуру восседавшего на троне Ивана Грозного, молва о которой шла по всему Петербургу. Эффект был ошеломляющим. Император, оценив достоинства работы даже в гипсе, велел отлить статую в бронзе, чтобы поместить ее в Эрмитаж, и распорядился выдать скульптору аванс в размере 4 тысяч рублей. Павел Третьяков заказал мраморную копию для своей галереи.

Начав с Грозного, Антокольский продолжил создавать образы, неразрывно связанные с русской историей и культурой, – Нестор-летописец, Ярослав Мудрый, покоритель Сибири Ермак принесли скульптору всемирное признание. Он выставлялся на Всемирной выставке в Париже, был награжден орденом Почетного легиона, избран членом многих зарубежных академий.

Казалось бы, все складывалось прекрасно. И тут Марк столкнулся с проблемой, которая серьезно взволновала его и не отпускала уже до конца жизни. По мере того, как росла зарубежная популярность Антокольского, отношение к нему в России становилось все более прохладным – и это несмотря на то, что скульпторов, равных ему по мастерству, не говоря уже о превосходящих, в то время в империи просто не было.

Дело же было в том, что политическая ситуация в стране менялась. Представители «охранительного» лагеря с подозрением смотрели на художника, не забывавшего о своих национальных корнях. В частности, неодобрительно была принята выставка Антокольского в 1881 году, когда многое стало меняться в судьбе российских евреев.

Впрочем, конфликт этот начался раньше, в середине 1870-х, когда из-под резца Антокольского вышла работа «Христос перед судом народов». Выбор сюжета мог бы показаться странным для человека, соблюдающего традиции иудаизма, – если не знать, что скульптуру мастеру заказала сестра императора Александра II, великая княгиня Мария Николаевна, являвшаяся также президентом Академии художеств. Она не скрывала своего замысла – приблизить таким образом художника-инородца к православию, способствовать его крещению. По словам же самого Антокольского, он пытался взглянуть на священный для христиан образ глазами человека XIX века, показать Христа «не столько богочеловеком, сколько нравственно-этическим символом». Художник увидел и воплотил Иисуса в образе реформатора, пытавшегося изменить к лучшему жизнь людей, но не понятого ими и преданного суду. Подход Антокольского к образу Христа глубокого психологичен: герой изображен исполненным внутренней силы, не пытающимся сопротивляться и рвать на себе путы, но и не сломленным, понимающим трагизм не только своего положения, но и народа, который его судит.

Недоброжелатели, однако, стали приписывать философские искания скульптора его еврейским корням. Говорили: Иисус представлен в образе еврея. Одни, как художник Крамской[96], придирчиво разглядывали форму носа, другие обращали внимание на еще более очевидную деталь – покрытую голову Христа, что было, с их точки зрения, несомненным указанием на его еврейство. Хотя во все времена сколь-нибудь здравомыслящему человеку было трудно понять удивление по поводу того, что Иисус Христос похож на еврея.

Антокольский тяжело переживал эту драму. Нападки на него сыпались с двух сторон – многие представители еврейского сообщества критически восприняли сам факт обращения их соплеменника к образу Христа. Спустя годы скульптор писал Стасову[97]: «Евреи думают, что я христианин, а христиане ругают меня, почему я жид; евреи упрекают, зачем я сделал “Христа”, а христиане упрекают, зачем я сделал такого “Христа”». Конфликт углублялся; антисемитские круги прибегали к самым недостойным методам. «Случайно ли, что газеты, где меня ругают, анонимно рассылаются моим друзьям, знакомым и тем, кто приобретает что-либо у меня. За что меня так преследуют? Кому я дурное сделал?» – сокрушался мастер.

Ответ мы находим в письме Антокольского Гинцбургу: «Моя вина состоит в том, что я родился евреем-скульптором, честным и среди русских. Идти прямолинейно и не сгибая спины – трудно».