Чертог Белой Ночи

Когда Лоренс убедился, что Дерэнт оказался достаточно далеко, чтобы не слышать их, то с озадаченным видом повернулся к сестре, повторяя ее последние слова:

– Уберу. Все. Со стола?

– Вы продали меня итальянцам, как овцу, а они превратили меня в домработницу. – Она ответила иронией на его издевку. – Как-то лицемерно теперь видеть удивление в твоих глазах.

– Я в этом участия не принимал, – он уступил, поднимая руки.

– На тебя я не злюсь, хотя могла бы. Ты совсем меня не навещаешь.

– Ты и сама знаешь, что ни к чему хорошему это не приведет.

Ксави задумалась, а потом, удивляясь сама себе, произнесла:

– Я столько лет тебя не видела, что даже из-за этого у меня не получается злиться на тебя.

Лоренс ухмыльнулся и отпил вина.

– У них же денег в разы больше, чем у нашей семьи, как так выходит?

– Они любят делать все сами. Видел бы ты тот хлев, который Дерэнт называет нашей квартирой. Каждый раз, возвращаясь туда, я вспоминаю свою комнату в нашем особняке, которая теперь уже мне кажется музеем.

– Ты писала, что вы выбирали дом.

– Это было, когда мы думали, что я беременна, в первый раз. Дерэнту нужна причина, чтобы купить и содержать дом, в котором больше чем одна спальня, а у нас с этим сложности. – Ее сизо-синие глаза всматривались в черную пустоту, за которой где-то вдали лежали холмы. – В любом случае сейчас и один ребенок создает слишком много проблем для нас.

– Выходит, что до сегодняшнего дня не все итальянцы знали о Мэй, – заметил Лоренс.

– После того как ты уехал, Гаэтано еще около года удавалось держать почти всех членов семьи в неведении. Потом его жена – Марцина – узнала о том, что наша мать живет со своей дочерью в их горном доме. Она никому ничего не рассказала только из стыда. Сейчас от ревности у нее совсем крыша поехала, и, похоже, она считает, что дочка Розали от Гаэтано, хотя она ни разу не видела ребенка. – По лицу Ксави скользнула насмешка. – Чиэра живет в Милане и почти не общается с семьей, а узнала обо всем не так давно от своей же матери и в таком свете, что результат ты только что видел. Дерэнт же работает с Гаэтано – контролирует почти все здесь, пока сам старый пень ведет дела в других странах, – поэтому он единственный из итальянцев, кто знал обо всем с самого начала. Он принял роман Розали и Гаэтано спокойнее только потому, что я рассказала, чей на самом деле ребенок.

– Похоже, что нас ждет не совет, а семейная драма.

– Точно, – согласилась Ксави, – но у Гаэтано есть идея, как решить проблему с магией Мэй.

– Хорошо, если это так. За столько лет, проведенных в разных частях света, я много слышал о тайном круге магов, но ни разу их не видел. Не видел, когда наша мать жила с одним из них, и не видел, даже когда она родила от него ребенка, – говорил Лоренс со смешанным выражением сомнения и пренебрежения. – Я иногда думаю, что, в отличие от нее, просто не обладаю теми качествами, которые могут их заинтересовать, и мне сложно представить, что мог придумать этот старый итальянец.

– Не стоит недооценивать его и его связи.

Лоренс молчаливо согласился, а потом спросил:

– Значит, все стало опасно и теперь он занялся проблемой лично?

– Похоже на то. Мы живем далеко отсюда, в Сорренто, а Дерэнт мне почти ничего не рассказывает.

– И вы так и не общаетесь с матерью?

– Нет, я не общаюсь с ней со дня своей свадьбы, как и пообещала, но время от времени мне приходится делать вид, что мы нежно любим друг друга и страдаем от того, что почти не видимся, – зло сказала Ксави, а потом продолжила ядовитым и наигранным тоном: – «Наша семья нуждается в новых связях, – говорила она. – Тебе придется выйти замуж за Дерэнта. Посмотри на свою тетю Эстель, которая так счастлива в браке», – закончила Ксави и залпом допила вино.

Вся ее наигранность расплылась. Она взглянула на Лоренса, пытаясь пробить отстраненность, которую он возвел вокруг себя за эти годы, и в ее глазах холодно сверкнула затаившаяся обида.

– Я долго убеждала себя, что справлюсь, но сейчас чувствую, что больше не могу.

– Наша семья уже не такая большая и сильная, как раньше. Сейчас нам нужны итальянцы, и ты это знаешь лучше меня.

– Наша мать охмурила главу итальянского клана! – выпалила Ксави. – Разве этого недостаточно?

– Родари – простаки, но они не идиоты. И я вижу, что наш союз уже не такой прочный. Ты не задумывалась, почему Розали не взялась за Гаэтано сразу, когда он поселил ее в горах в окружении слуг? Итальянцам хватало того, что их старший сын счастлив в браке, но сейчас, когда это уже не так и когда мы нуждаемся в них сильнее всего… – Лоренс сделал паузу. – Розали приходится морочить голову и Гаэтано.

Она встала, чтобы начать собирать посуду, и пара тарелок со звоном ударилась о стол. Он взял ее за руку. Не отрываясь они несколько мгновений смотрели друг на друга, пока на пороге не появилась служанка, и ему пришлось отпустить ее. Ксави скользнула с веранды в ночь. Недолго он еще различал ее светлое платье в темноте, пока она не скрылась из вида. Когда служанка собрала всю посуду, он пошел следом за сестрой. Чтобы найти ее, ему не нужно было ничего видеть.