Чертоги Казад-Дума (СИ)

Вокруг него – рыцари в сияющих доспехах. Их лица чисты, их глаза сверкают гневом, мечи оголены и направлены на поверженного Врага. А последний улыбается, не признавая победы над собой. Одежды владыки изорваны, обращены в грязные тряпицы, больше похожие на дрянные лохмотья. Оголенное местами тело сплошь покрыто глубокими ранами – кровь хлещет из них, тонкими струями стекает по обожжённой коже. Руки мятежника опутаны толстой цепью, раскаленной до слепящей белизны. На шею нацеплен ошейник – толстая полоса багряного железа, символ покоренной души отступника. Силы покидают Мелькора, но он с достоинством наблюдает черный закат своей власти: безгласная улыбка не сходит с его лица. В глазах пляшут хорошо знакомые Ниар искорки неутихающей страсти. Их не смогли затушить триумфальные песни Валар, чуждые всему Дор-Даэделоту. Плененный, обузданный и униженный, отец продолжал даже тогда восхищаться Ардой. Сквозь стиснутые зубы, сквозь вопли и трепет, он пытался бороться. Во имя того, что любил. И что не хотел предавать даже под страхом вечного забвения.

«Тебе уготована иная судьба, Ниар, — вновь далекий голос, доброжелательный, родной. Всхлипнув, Красная Колдунья закрыла обеими руками рот. С глаз хлынул поток слез, истерзанное сердце вскипело. Ей нужно было помочь ему тогда. Не прятаться в тени, а броситься на Валар, зубами и когтями вгрызаясь в их плоть. Она смалодушничала. Струсила. Удрала прочь, как избитая собачонка. — Подобно мне, ты не умеешь проигрывать. Не страшись и подумай. Мои братья, мои сестры – стихии, ставшие частью Эа. Разумные, сильные, умудренные. Они явятся сюда и попробуют убить тебя, Талриса и Анаэль. В чем их преимущество перед вами? Попробуй понять. И после, уравняй шансы. Ты не одна из Айнур. Но ты являешься частью Арды, гораздо более важной и гораздо более величественной, чем Владыки Валинора».

— Голос, — прокаркала Ниар, надрывая горло. Где-то в глотке слова забулькали, смешиваясь с рвущимися наружу рыданиями. Закашлявшись, Красная Колдунья начала истерично отирать лицо. Мокрое, опухшее, покрытое грязью, оно, наверное, выглядело ужасно. Мысль Красную Колдунью рассмешила, и она нервно хохотнула. Утерев нос, уперлась руками в снег. Всем телом подалась вперед, поднимаясь на ноги. Холодный ветер подтолкнул ее в спину, помогая выпрямиться. Пошатнувшись, ангбандка все же поймала равновесие. Подняв голову, моргнула. Слепота отступала, и мир вновь предстал ясному взору старшей Миас. — У меня есть Голос.

Принцесса не знала, были слова отца плодом разыгравшегося воображения или же тайным посланием. В принципе, ее это и не интересовало. Так или иначе, она уяснила, что следует делать. Развернувшись всем торсом к простирающимся внизу землям, к восходящей красной луне и возрастающему потоку падающих звезд, сжала руки в кулаки.

«Они сильнее, потому что не ограничены рамками нашего бытия, — рассуждения походили на разгорающееся пламя свечи. Ровный их ток успокоил старшую Миас и согрел. Чувствуя, как душа обретает равновесие, чародейка улыбнулась, даже не подозревая, что в улыбке своей становится похожей на отца. — Я обладаю силой, но они обладают властью. Им помогает сама Арда, ибо они ее сотворили и стали ее непосредственной частью. В их устах Эа обретает облик. Их музыка все еще царствует над миром. Но не их кровью омыты руины Ангбанда. Не их голос поселил в самое сердце Арды Черный Огонь. Не их слово трижды верховенствовало над хором непреходящих в Чертогах Безвременья. Моя песнь уже знакома Эндору. Что будет, если я обращусь к нему снова?»

Она не стала гадать. Махнув рукой, устремила свой взгляд к звездопаду. Магия закрутилась у ног чародейки, засверкала на снегу. Яркой волной начала шириться, растворяясь в теле Эа. Зазвенела глубоким тоном мелодия, стала громче и переливистей, обращаясь в громозвучную музыку. Снова послышалась песнь, и в этот раз сила песни возросла. Слова неистовым огнем проносились над Энноратом, касаясь его, обволакивая, лаская. Ниар обратилась к земле, за которую готова была отдать собственную душу. Живущая по законам давно установленным, Арда не слышала мольбы, погруженная в сон.

— Прошу, обратите ко мне свой лик, — валарин слетел с губ Красной Колдуньи высоким, грозным напевом. Впервые со времен Айнулиндале существо, обладающее Голосом, обратилось к Эа. Минуя волю Айнур, минуя Валар и Майар, Ниар бросила клич самому миру, который все отчего-то считали бездушным. Она запела для Эар, безграничного океана, полноводных морей, беспамятных и простодушных, как людские сердца. Она запела для Вайя и Висты, слитых воедино в дни великой скорби, чтобы воздушные просторы прониклись ее призывом. Она вплела в песнь мотив Фаньямар и Айвеноре, надеясь на безбрежную доброту дождевых туч и белых облаков. Она сотворила из пустоты слова для Имбара и Ильмен, не теряя надежды на их поддержку. Заступница Ангбанда созидала музыку, и в музыке этой вымаливала защиты со стороны окружающего мира. И мир откликнулся на ее зов, как некогда откликался на зов своих творцов.