Чертополох и терн. Возрождение веры

Надгробным словом Флоренции стала «Гробница Медичи». Гробница посвящена не убитому в заговоре Пацци Джулиано и не его брату Лоренцо (хотя подчас мы ассоциируем фигуры именно с ними), а другим представителям того же семейства; исполнение заказа откладывалось по той уважительной причине, что Медичи время от времени из Флоренции выгоняли, а они неуклонно возвращались. Скульптор создал символические образы правителей республики – в ту пору род Медичи еще не обрел герцогской короны, однако это несомненные властители, банкиры, считавшие себя гуманистами. В ту пору на них надеялись так, как надеялись в 1799 г. на революционного генерала Бонапарта. Статуи правителей окружены изображениями времени: фигурами «Утро», «День», «Вечер», «Ночь», причем все фигуры ignudi пребывают в забытьи. Несвойственный порывистому Микеланджело покой вызван отчаянием. Строки, написанные Микеланджело на статуе Ночи: «Отрадно спать, отрадней камнем быть – О, в этот век преступный и постыдный Не жить, не чувствовать – удел завидный» — невероятны для человека, который всю жизнь освобождал фигуры из камня, пробуждал людей ото сна.

Капелла Медичи выполнена как саркофаг Возрождения, как капсула, хранящая код свободной личности, строящей республику сообразно императивам христианства. Взгляд Джулиано (это не Джулиано, но так уж считается) устремлен на одиноко стоящую в капелле скульптуру Мадонны: Мария и символ веры, и символ республики одновременно.

9

Снятый с креста Иисус, умирающий раб, распинаемый Петр или скорбная Мария – герой Микеланджело всегда страдает. Исключение – Пантократор Страшного суда; помимо карающего Иисуса, Микеланджело создал уверенных пророков, и самого значительного изваял в мраморе. Скульптура Моисея, работа над которой заняла два года (1513–1515, в промежутке между фресками потолка капеллы и «Страшным судом»), должна была стать центральной в надгробии Юлия II. Надгробие оказалось значительно скромнее первоначального замысла, разместилось не в соборе Петра в Ватикане, а в церкви Сан-Пьетро-ин-Винколи. Фигура пророка величественна, не нуждается в сопутствующих фигурах; тем не менее проект включал, помимо грандиозной фигуры Моисея, несколько статуй рабов. План этот исключительно важен.

Гробница наместника святого Петра должна была находиться в главном храме Рима – и естественно спросить, почему в первом храме христианского мира в гробнице папы римского центральная роль отведена иудейскому пророку Моисею? Почему пророк Ветхого Завета должен символизировать христианство? Почему изображены рабы? В каких отношениях Моисей находится с рабами? Нельзя допустить мысли, что это рабы пророка Моисея, у Моисея не было рабов. Смысл деятельности Моисея в освобождении, а не в порабощении. Следовательно, имеются в виду те евреи, коих пророк вывел из плена египетского. И в самом деле, фигуры рвущихся из оков выказывают столь явный порыв к свободе, что вполне соответствуют пафосу Моисея. Значит, перед нами эпизод истории еврейского народа – Исход. Перед нами вождь освобождающихся рабов и те, кто внял его призывам. И это, безусловно, верное прочтение на символическом уровне; но иллюстрацию к Книге Исход странно наблюдать в христианской церкви. По всей видимости, Микеланджело говорит нечто помимо этого.

Отсутствие образа Моисея на потолке капеллы среди прочих пророков – странно, без Моисея представить историю евреев невозможно. Микеланджело выполнил фигуру Моисея в том же ключе, что и фигуры прочих пророков, но в общий ряд поместить не пожелал. На прямое стилистическое родство с прочими фигурами указывает все: и телесная мощь, и характерная поза – именно так сидят пророки Иоиль и Иезекииль, и даже скрижали, которые держит Моисей, напоминают те книги, что держат пророки и сивиллы в капелле. Моисей отличен от прочих радикально; перед нами фигура не предсказателя, не обвинителя и не провидца; Моисей не визионер – он законодатель. На уровне дидактическом, то есть в качестве морального урока, Микеланджело представил зрителям лидера свободного республиканского общества.