Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела

Такое случилось не впервые: положение евреев в Богемии и в средние века, и в Новое время было, скажу так, «среднеевропейским», то есть получше, чем в одних странах, но похуже, чем в других. При «хороших» властителях им удавалось откупаться, при «плохих» ситуация становилась почти отчаянной, но никогда большинство соподданных — что чехи, что немцы — не считали «инородцев» равными себе, как бы лояльно евреи ни относились к чужой религии и к власти, которую, наверное, хотели бы считать своей. Элегантно высказался о народной судьбе в начале ХХ века пражский раввин Рихард Федер: «Мы были везде и нигде, потому что были не слишком многочисленны и ни у кого не стояли на пути. Одного мы хотели, одного добивались безуспешно: чтобы никто не мешал нам писать первую букву в слове „еврей“ заглавной, а не строчной».

Летописи свидетельствуют: первые евреи появились в долине Влтавы еще до прихода славян (активисты национальной идеи знают точно: раньше на 72 года). Известно, что княжеское разрешение селиться в Праге евреи получили в 995 году в знак благодарности за помощь, оказанную христианам в борьбе против язычников. Тысячу лет назад купец Ибрагим ибн Якуб, сам из арабоязычных евреев из мавританской тогда Испании, писал: «Город Фрага построен из камня и песчаника, и это большой торговый город. Славы приезжают сюда с товарами из королевских городов. Мусульмане, евреи и правоверные из восточных земель тоже привозят товары».

Но ненависть часто оказывалась сильнее торговли. В 1096 году, во время первого крестового похода, в Праге случился и первый погром: евреев обращали в христианство против воли, а тех, кто сопротивлялся, убивали. В 1150-м, при князе Владиславе II, евреи получили разрешение окружить свои кварталы стенами и закрывать на ночь ворота. Но и ворота, которых было то шесть, то восемь, не спасали. Новая трагедия произошла в 1389 году: пасхальные праздники Прага «отметила» пожаром в Еврейском квартале и гибелью сотен его жителей, в том числе укрывшихся в синагогах детей и женщин. Тогдашний владетель Чешских земель Вацлав IV был милостив ко всем своим подданным; законы при нем охраняли и евреев тоже. Поэтому зачинщиков погромов, кого нашли, покарали, а вообще справедливость выглядела так: оставшихся сиротами еврейских детей отдали в христианские семьи и окрестили. Отобранное у грабителей имущество не вернули хозяевам, а реквизировали в пользу казны. Королевское благоволение и прежде бывало странным. В середине XIII столетия, при Пржемысле Отакаре II, евреи пользовались такой привилегией: еврей мог быть обоснованно обвинен в том, что пьет христианскую кровь, только в том случае, если в подтверждение святотатства присягали три свидетеля-христианина и три свидетеля-иудея. Если таковых не находилось, обвинителей ждала смерть. Однако порой, чего скрывать, выявляли и «кровопивцев».

Евреи в средние века пробавлялись ростовщичеством, а христианская мораль считала это занятие предосудительным. Клеймо унижения ежедневно носили и пражские евреи: сначала высокую, колпаком, шляпу, потом капюшон, потом желтый круг, приколотый к одежде на левой стороне груди. Еврейский квартал на то и гетто, был в буквальном смысле слова замкнутой цивилизацией: приобретать собственность вне его границ евреям, за редкими исключениями, не позволялось; прогулки по христианским кварталам не поощрялись; существовал запретный для евреев перечень профессий; другими ремеслами евреи могли заниматься только в «своих» стенах; нехристям не предоставлялось никакого доступа в школы и университет. Распорядок дня в гетто определяли иудейские ритуалы, а течение жизни — многовековая традиция и психология изгнанничества, учившая искать силы внутри себя, когда их невозможно почерпнуть в окружающем мире.