Чешское время. Большая история маленькой страны: от святого Вацлава до Вацлава Гавела

Последние годы жизни провел в Праге ученик Галилео Галилея, физик и врач из Падуи Иосиф Соломон дель Медиго — его, иноземца, упокоили поодаль от прочих «знаменитых», вроде талмудиста Йома Това Липпмана Мюлхаузена, в «Книге Победы» вступившего в полемику с христианскими интерпретациями Торы, или раввина-книжника, собирателя пражской еврейской библиотеки Давида Оппенхейма, или раввина Шломо Зеева Ауэрбаха, или раввина Шломо Эфраима Лунтшица, или супруги раввина Ашера Сары, или дочери раввина Лёва Гитль… У южной стены кладбища — Пинкасова синагога, на стенах которой смерть оставила совсем другой, чудовищно скорбный знак: здесь начертаны имена 77 297 чешских евреев — жертв Холокоста.

Конец затворничеству Еврейского квартала положил в конце XVIII века император Иосиф II. В эпоху его реформ изоляция евреев постепенно сменилась ассимиляцией: стены вокруг района синагог, получившего впоследствии в честь либерального монарха название Йозефов, снесли, евреев допустили в «обычные» школы, а потом и в университет, отменили желтые метки на одежде и запреты на профессии. Жидовску улицу переименовали в Йозефову (теперь она называется и вовсе дистиллированно, Широка). Евреи, особенно те, кто побогаче, разъехались по Праге, покупали дома, магазины, фабрики, потихоньку превращаясь в продолжателей дела Мордехая Майзеля. Некоторые удачники, вроде текстильных фабрикантов Иегуды Леопольда и Мойзеша Поргесов, обогатились, получили титулы и благородную фамилию фон Портхайм. А беднота продолжала ютиться в трущобах, вокруг которых, за бывшими стенами гетто, вырастали роскошные дворцы новой Праги. Ортодоксальные евреи, строго соблюдавшие заветы раввинов, ворчали: своевольный император, облегчив иудейское ярмо, разрушил в гетто традиционный жизненный уклад.

Иосиф II, сторонник жесткого централизма, превратил Прагу в провинциальный немецкоязычный город; многие дискриминационные меры в отношении евреев не были отменены вовсе. Например, для еврейских семей сохранился запрет на вступление в брак всех сыновей, кроме первенца, если не существовало финансовых гарантий приобретения собственности. Введенный Марией Терезией «200-тысячный налог», который выплачивала еврейская община, в просвещенную эпоху Иосифа никто и не подумал отменить. Число антисемитских памфлетов в Праге увеличивалось; не сокращалась и социальная дистанция между евреями, чехами, немцами.

Большинство пражских евреев знали немецкий язык, но не владели чешским; однако австрийцы не торопились принимать их в свое общество. Чешское самосознание тоже не всегда оказывалось открытым. Основоположник чешскоязычной журналистики Карел Гавличек Боровский, например, ставил вопрос следующим образом: «Как израилиты могут принадлежать к чешской нации, если они — семитского происхождения? Невозможно иметь две родины, две национальности, быть слугой двух господ. Тот, кто хочет быть чехом, должен перестать быть евреем». При этом Гавличек не считал себя антисемитом: он приветствовал принятие в 1850 году первой австрийской конституции, формально предоставившей евреям равные с подданными других национальностей права.

Улица На Убочи в Тршебиче

Еврейский квартал в Тршебиче

А евреи при этом не переставали быть евреями. Они пережили и само тысячелетнее пражское гетто, наконец-то фактически уничтоженное либеральным для своего времени Основным законом, а еще вернее, самим ходом истории. В 1850 году Еврейский город преобразовали в пятый «регулярный» район Праги. Еще через полвека только 20 процентов населения этих кварталов, превратившихся в прибежище люмпенов, составляли евреи. В самом конце позапрошлого века несколько десятков или сотен обветшавших зданий, на первых этажах которых размещались в основном лавки старьевщиков, бордели и дешевые пивные, а также три синагоги, две школы, больницу снесли согласно плану городской реконструкции. Прага торопилась поспеть за развитием европейских метрополий — Вены, Парижа, Будапешта. Через десятилетие все пространство бывшего гетто застроили элегантными зданиями в стиле чешского ренессанса и ар-нуво; теперь это престижный уголок пражского центра.