Честное лисье слово

– Смотря какой день. Дни бывают разные. Сегодняшний, например… мне кажется, тебя уже во многом изменил, – заметила Фьор. – Честное лисье слово!

Перфидо уставился на неё, словно первый раз увидел.

– Честное лисье слово… – чуть слышно повторил он и неожиданно улыбнулся.

Глава 5. Маленький енот

Перфидо, конечно, старался. Но стать в одночасье добрым и милым у него, понятное дело, не получилось. Он по-прежнему был склонен стянуть где что плохо лежит или отнять добычу у того, кто не мог за неё постоять. Одно можно сказать с уверенностью: он больше не делал пакостей той троице лисят, что спасли его из людских сетей. Не сказать, чтобы Перфидо с ними особо дружил – скорее, «уважал издали». И ещё он никогда не задевал бобров.

Зато многие другие звери в лесу только тяжело вздыхали и закатывали глаза, услышав имя Перфидо.

К дядюшке-еноту переехал жить маленький внук (так что дядюшка-енот стал в одночасье дедушкой-енотом). Малыша звали Веней. И этому крошке постоянно приходилось сталкиваться с грубостью и насмешками Перфидо, который просто проходу ему не давал. Непонятно, за что лис-подросток так невзлюбил маленького енота.

Хорошо, что у Вени оказался поистине несгибаемый характер, который трудно было заподозрить у такого малыша, иначе Перфидо совсем бы его затравил. На все нападки и издевательства лиса енотик либо просто не реагировал, отмахиваясь от них, как от назойливых мух, либо, если становилось совсем невмоготу, насупившись, уходил домой – молча и неспешно.

Если бы Веня бежал в испуге, или огрызался, у Перфидо был бы повод преследовать его дальше. Но малыш не давал хулигану повода для нападения, удаляясь каждый раз с таким достоинством, что зрителям (если бы таковые имелись) впору было зааплодировать. Перфидо же это раздражало до крайности: выходило, что он вроде бы достиг своего – загнал енота домой, а при этом никакой победы за собой не чувствовал, словно с ним обошлись как с полным недоумком, или вроде того.

Объектом насмешек Перфидо становилось всё: и малый рост Вени, и его аккуратность и обстоятельность, и ловкость маленьких лапок, которые, по правде говоря, скорее можно было назвать ручками. Ещё у Вени была одна слабость, которая почему-то служила особым поводом для издевательств – он любил стирать. Да-да. Перестирал все занавески и полотенца у дедушки-енота, а затем принялся помогать всем соседям, кто хотел навести чистоту и уют в своих домиках. И видно было, что эти стирки не вызывают у него ничего, кроме удовольствия. Он с радостью развешивал не веточках перед входом дочиста выполосканные в ручье полотенца соседки барсучихи, удовлетворённо напевая что-то себе под нос.

Понятно, что все кумушки в округе просто души не чаяли в этом малыше. А уж когда пошла черника, и маленький енот с утра пораньше набирал по плошке ягод и тем соседям, и этим (и дедушку не забывал, конечно) – что уж говорить!

Перфидо же злился всё больше и больше – ему никак не удавалось (как он думал) задеть за живое енота Веню – «такого паиньку, что просто скулы сводит», по его собственному выражению. Вообще-то, Перфидо очень повезло, что в лесу, как правило, взрослые звери не вникали и не лезли в дела детей и подростков – те сами разбирались между собой, учась таким образом стоять за себя и выживать. Иначе лисёнок мог бы получить серьёзную взбучку от того же дядюшки-енота. Но увы… Никто не останавливал Перфидо и вряд ли замечал неладное.

Вене приходилось туго, но он никогда не жаловался. Он вообще был молчалив, и ни с кем из лесной детворы практически не общался – может, из-за своей стеснительности, а может, потому, что его на самом-то деле очень задевали постоянные насмешки. Так что енотик не показывал виду, но всё больше замыкался в себе.

Однажды Перфидо, встретив в лесу троих неразлучных друзей – Ури, Фьор и Фидо – надумал привлечь их на свою сторону, чтобы снова поддеть Веню.

«Ум – хорошо, а четыре – лучше… аж в четыре раза», – подумал он. «Мучитель енотов» возлагал большие надежды на изобретательность этой троицы, поскольку его собственные каверзы в отношении маленького енота уже зашли в тупик, не возымев, по его мнению, нужного результата.

– Привет! Жарковато сегодня… Не находите? – начал Перфидо издалека.

– Привет, – осторожно ответил за всех Ури. – Есть немного…

Он давно привык, что с Перфидо предпочтительнее держаться настороже – никогда не знаешь, что тот может выкинуть.

– Не хотите прогуляться к ручью? – небрежно спросил бывший приятель. – Заодно и искупаться можно…

– Заодно?.. – прищурился Ури, ловивший на лету все тонкости лисьего разговора. – А основное-то что? Зачем зовёшь?

Фьор и Фидо смотрели выжидательно и молчали.

Перфидо фыркнул с досадой. Хитрющие эти трое – всё чуют, на кривой не объедешь.

– Да енотов внучёк… – проворчал он сквозь зубы. – Проучить бы надо…

– За что? – не унимался Ури.

– Задаётся! – выпалил Перфидо первое, что пришло в голову.

Теперь прищурилась и Фьор.

– Да неужели? – пропела она. – А я вот слышала совсем другое… Что ты сам малышу просто прохода не даёшь! Не стыдно маленьких обижать?