Четверо легендарных

Но где именно? За сто километров или за двадцать? Знает ли командование о приближении партизанских частей или нет?

Неизвестно.

Надо было возможно скорей установить связь с войсками Красной Армии. Но сделать это не так просто. Если командование красноармейских частей ничего не знает о партизанах или считает, что они действуют в другом районе, попробуй-ка перейти линию фронта всей массой партизанской армии! Такое неожиданное появление неизвестных войск может показаться вражеским наступлением — свои встретят огнем. Тут надо действовать с осторожностью.

Главком решил использовать для этой цели конную разведку. А возглавить операцию решено было поручить помощнику командира троичан Русяеву.

— Я хоть сейчас готов! — обрадовался Русяев.

— Спешка здесь ни к чему, — остудил его пыл главком, — сначала надо как следует подготовиться.

Решено было отобрать для разведки наиболее достойных и проверенных бойцов. И конечно, приодеть боевиков, придать им хоть мало-мальски красноармейский вид.

Русяев доложил о том, кого отобрал в отряд. Главком внимательно слушал и одобрительно кивал.

— А как снарядили?

— С бору по сосенке, — ответил Русяев. — У кого сапоги поцелее взяли, у кого — фуражку помолодцеватее. Да вы сами поглядите!

Главком вышел из избы. Неподалеку от штаба застыла в строю конная сотня. Все кавалеристы побриты, принаряжены. На груди алые банты. На пиках — кумачовые ленты. И знамя у правофлангового полощется на ветру. Ну, словно на первомайскую демонстрацию собрались.

Главнокомандующий обошел строй, придирчиво оглядывая бойцов.

— Вид почти красноармейский, — сказал он, улыбаясь. И снова повторил командиру сотни приказ: соблюдать предельную осторожность, во что бы то ни стало избежать кровопролития, в трудных положениях действовать через парламентера…

И поскакала сотня, алея кумачом. Долго смотрел Блюхер вслед конникам. «Неужто и в самом деле доберутся до своих?» И верилось и не верилось в это…

А на следующий день Блюхер входил в штаб командира 1-й Бирской бригады Павла Деткина.

Комбриг поднялся ему навстречу. Хотел что-то сказать. А потом махнул рукой и сграбастал Блюхера в свои могучие объятия.

— Добрались-таки…

— Четыре месяца ждали мы этого дня, — дрогнувшим голосом ответил Блюхер.

Радостно встречали уральцы своих братьев. 21 сентября в Кунгуре запестрели лозунги и плакаты, зазвучала музыка. «Все на праздник в честь наших красных боевых молодцов, — писала в этот день газета «Часовой революции», — в честь цвета Красной Армии — блюхеровских отрядов».

Со всех концов Советской России в адрес партизан поступали приветственные телеграммы. Об уральских партизанах и их главкоме запрашивала Москва.

«Посылаю Вам сведения о Блюхере, о котором мы с Вами… говорили, — писал В. И. Ленину член Уральского обкома партии А. П. Спунде… — Товарищи утверждают, что буквально во всех случаях его стратегические планы на поверку оказывались абсолютно удачными. Поэтому Уральский областной РКП(б) (и, конечно, Советов тоже)… настаивает на том, чтобы Блюхер с его отрядами был отмечен высшей наградой, какая у нас существует…»

Василий Константинович Блюхер стал первым кавалером первого знака отличия Республики Советов — ордена Красного Знамени.

ПОБЕДА ИЛИ СМЕРТЬ!

Налетевший ветер качал верхушки деревьев. Шагов уже не было слышно. А Блюхер все еще вслушивался в эту казавшуюся противоестественной, неВероятной после треска винтовочных выстрелов, грома артиллерии тишину.

Несколько минут назад там, за стеной леса, скрылся отряд бойцов. Последним шел командир батальона Горшков. На мгновенье он остановился, словно хотел что-то сказать. Но ничего не сказал. Да и что говорить? Все, что возможно, уже оговорили. Все, что возможно, — учли. Ясно каждому и то, что путь отряду предстоит нелегкий: через лесные дебри, топкое болото, в обход врага. И то, что от успеха отряда зависит и судьба тех, кто уходит, и тех, кто остается…

Недолгим будет это затишье. Там, на Иртыше, высаживаются свежие силы врага. Белые готовят последний, завершающий удар, который должен стать концом красных.

Блюхер шел вдоль линии обороны — окопов, вырытых накануне. Это последний рубеж — отступать некуда.

Бойцы деловито готовились к бою. Может быть, последнему в их жизни. Многие из них ранены. Резервов нет. Девятый день в окружении. Бессонные ночи, бои, переходы. Ни выспаться толком, ни поесть. Запасы продовольствия иссякли. Паек скуден — по две картофелины на день.

«Пожалуй, со времени уральского похода такого не случалось», — подумал Блюхер.

Уже год прошел с тех пор, как армия уральских партизан вышла в расположение советских войск, За это время бывало всякое. Был радостный день, когда Блюхеру вручали орден Красного Знамени. Были и бои и госпиталь. Снова дали о себе знать старые раны, полученные еще на фронтах империалистической войны. Пришлось около месяца пролежать на госпитальной койке. Вернулся в строй, когда с востока страны двинулась многотысячная, прекрасно вооруженная иностранцами и щедро ими оплачиваемая армия адмирала Колчака, объявившего себя «верховным правителем» России.