Четверть века назад. Часть 1

«Петербургская царица» словно угадала что происходило у нея въ душѣ, она засмѣялась: — Если вы воображаете что я что-нибудь понимаю въ музыкѣ, вы очень ошибаетесь! Je m'entends en beaux yeux beaucoup plus qu'en musique, любезно примолвила она, глянувъ въ эти beaux yeux очарованной дѣвицы, и поклонившись ей съ новою улыбкой, ушла въ назначенный для нея покой, въ сопровожденіи княгини Додо все еще злобной какъ сычъ и мрачной какъ воронъ.

Графъ кушавшій кофе въ гостиной подозвалъ и посадилъ барышню около себя, зрѣлище отъ коего сидѣвшая тутъ не по далеку «образованная окружная» сочла почему-то нужнымъ закрыть лицо себѣ вѣеромъ.

— А гдѣ отецъ? невиннѣйше спрашивалъ между тѣмъ Ольгу его сіятельство.

— Онъ здѣсь, графъ! Прикажете позвать къ вамъ?

— Позовите!

Толстый Елпидифоръ, державшійся все время въ сторонкѣ, но постоянно на чеку, выросъ какъ изъ-подъ земли.

— Дороги у тебя хороши! Распорядительный! милостиво запѣлъ свой акаѳистъ графъ вытянувшемуся и какъ маятникъ опускавшему и подымавшему предъ нимъ свою круглую голову исправнику, приглашая въ тоже время его дочь занять прежнее свое мѣсто рядомъ съ нимъ на диванѣ:- въ одномъ только мѣстѣ тамъ, мостикъ, помнишь?

— Изволите повѣрить, ваше сіятельство, вскрикнулъ Акунинъ, — хоть изъ собственнаго кармана чини! Земля тутъ, смѣю донести, спорная, двухъ помѣщиковъ: одинъ говоритъ, «за мной не утверждено,» а тотъ опять: «пусть, говоритъ, кто отымаетъ, тотъ и платитъ»!.. А все то мѣсто гроша не стоитъ, одно болото… Такъ-съ, изъ гонора изъ пустаго тяжбу ведутъ…. Что денегъ имъ стоитъ!..

— А деньги кому? нежданно заключилъ графъ: — судьѣ!

— Это совершенно такъ изволите говорить, ваше сіятельство, захлебнулся счастливымъ смѣхомъ Елпидифоръ… — Напоминаетъ это мнѣ-съ, заговорилъ онъ вдругъ, окидывая начальство зоркимъ взглядомъ и уже совершенно понявъ какъ и чѣмъ его взять можно, — напоминаетъ мнѣ-съ когда я еще въ полку служилъ….

— Въ гусарахъ былъ? прервалъ графъ, ткнувъ впередъ пальцемъ.

— Въ герцога Нассаускаго уланскомъ полку въ ту пору штабъ-ротмистромъ состоялъ, ваше сіятельство!

— Да.

— Такъ что же?

— Стояли мы тогда въ благословенной Малороссіи…

Графъ засмѣялся, откинулъ ладони, и подмигивая сбоку Ольгѣ Елпидифоровнѣ:

— Хохлы! проговорилъ онъ.

— Такъ точно, ваше сіятельство, задребезжалъ за нимъ Елпидифоръ;- презабавный, изволите знать, народецъ. Такъ вотъ о нихъ съ осмѣлюсь разказать… Лежатъ это два такіе хохла въ лѣсочкѣ,- слышатъ, кукушка закуковала. Одинъ изъ нихъ и говоритъ другому: Грицко, а Грицко! — А ну? — Отто мини зозуля закуковала! — А отже сбрехавъ! говоритъ другой, — не тоби, а мини закуковала! — Кажу-жъ, мини, а не тоби…. И вышелъ у нихъ изъ-за этого споръ, и оттаскали себя Хохлы за чубы такъ что у каждаго хохолъ другаго остался въ рукѣ…

— Дураки!.. какъ ребенокъ уже хохоталъ графъ. Толстый Елпидифоръ, дѣйствительно, въ числѣ другихъ своихъ талантовъ, воспроизводилъ Хохловъ неподражаемо.

— Вотъ-съ, ваше сіятельство, продолжалъ онъ, — и пошли они оба къ судьѣ чтобъ онъ ихъ разсудилъ. Пришли, поклонились, разказали. — Добре, говоритъ судья; клади кажный на столъ по карбованцю. Вытащили они по рублю, положили. — А ну-те-ка, каже, теперича почеломкайтеся! (это поихнему «поцѣлуйтесь» значитъ, ваше сіятельство.) Почеломкались. — Ну, каже, а теперичка идыть соби до дому! Поглядѣли Хохлы на него, другъ на друга поглядѣли, въ затылкѣ себѣ почесали:- А бильше, кажутъ, ничого и не буде, панъ судія? — А чого жъ, говоритъ, вамъ бильше! Сами видѣли: ни тоби, а и ни тоби куковала зозуля, — мини она куковала! Взялъ онъ карбованцы со стола — и положилъ себѣ въ карманъ

— «Ни тоби,» «ни мини!» повторялъ графъ сквозь громкій смѣхъ, — потому все судьѣ пошло. Хорошо разказываетъ! подмигнулъ онъ снова нашей барышнѣ. И тутъ же, заложивъ большой палецъ за пуговицу сюртука:

— А что тебя губернское правленіе милуетъ? спросилъ онъ исправника офиціально шутливымъ тономъ.

Толстый Елпидифоръ игралъ уже на немъ какъ по струнамъ:

— Эхъ, ваше сіятельство, вотъ ужь у насъ гдѣ оно сидитъ, губернское правленіе! Онъ похлопалъ себя рукой по затылку;- не смѣю только утруждать…

— Ничего! Пойдемъ ко мнѣ! Я теперь свободенъ! Ты хорошо разказываешь!.. Шалунья, до свиданія! обернулся подымаясь старикъ къ Ольгѣ.

Она поднялась за нимъ, и словно въѣзжая своими забирающими глазами въ его китайскіе глаза:

— Я васъ обожаю, графъ! прошептала она ему.

— Шш, при отцѣ! Что подумаетъ! погрозилъ онъ ей лукаво пальцемъ на прощанье, и ушелъ съ Елпидифоромъ, довольный какъ мѣдный грошъ.

Ольга поглядѣла ему вслѣдъ:

— А за это ты мнѣ папашу-полицеймейстеромъ въ Москву! рѣшила она мысленно. Она была сила:- въ этомъ она уже не сомнѣвалась теперь…

Не успѣлъ отойти графъ какъ къ ней подошелъ Анисьевъ.

— Позвольте возобновить сегодняшнее нечаянное знакомство, сказалъ онъ, садясь на кресло подлѣ ея дивана.