Четвертая стрела (СИ)

- Не уточнял, - с грацией пожал плечами свидетель, - но очень желал им смерти. Например, накануне праздника, в январе сего года, числа тринадцатого - прости господи - говорил о том, что будет покушаться.

- Какими словами говорил? - уточнил Копчик.

- Блядвы немецкие, так бы всех и передушил, - свидетель сделал вид, что вспоминает, но Копчику было очевидно - вдохновенно врет. Несмотря на все свое немалое обаяние, свидетель был противный. Самозабвенно врал, выдумывал поклепы на бывшего патрона в надежде на грядущие авуары. Изобрел и недовольство режимом - но не смог по дикости своей сформулировать, в чем оно выражалось - и покушение на убийство, и самозванство... Полный букет. В прошлых его показаниях фигурировали всего лишь огромные дачи патрону в бытность губернатором и поклепы на герцога Бирона - а на герцога только ленивый не клепал. С Копчиком свидетель разгулялся и ни в чем себе не отказывал - не был ли разыгран тот спектакль специально для Плаксина?

- С моих слов записано верно, мною прочитано, замечаний нет, число, подпись, - продиктовал последнее Копчик и выдохнул, - Подписывайте. Кошкин, просуши лист и неси в соседний зал - сейчас на очную пойдем.

Кошкин убежал с листами.

- Мне велено быть, - напомнил о себе Сашхен Плаксин.

- Господь с вами, спугнете Темочку! - вдруг вмешался свидетель, - Он вас знает, вы все погубите!

- Так пойдет? - Сашхен накинул на лицо капюшон своего черного плаща.

- Да мне-то что, - пожал плечами Копчик, - идите, раз Андрей Иванович разрешает.

В дверь просунулась голова Кошкина:

- Ждут на очную!

Караульный очнулся, брякнул ружьем. Свидетель поднялся - он был караульному по плечо - и привычно убрал руки за спину.

- Выходим, - скомандовал Копчик, и процессия двинулась. В пустынном коридоре не было ни души, лишь у одной двери топтался караул.

- Лекарь! - узнал Копчика один из караульщиков, Сумасвод-второй, - Так вот ты что за лекарь!

- Разговоры не положены, - напомнил Копчик, и они вошли. Этот кабинет был побольше, но в том лесу покрупнее были и шишки. За столом сидели сам Андрей Иванович Настоящий и настоящий асессор Николай Михайлович Хрущов, перед ними на стуле, под конвоем - обвиняемый, павший министр Волынский. Копчик сел за стол третьим, пристроил Кошкина, указал на место свидетелю с его конвоиром. Неприкаянно остался стоять только Плаксин в капюшоне - он слился со стеной, и почти успешно. Пока обвиняемый его не углядел. Подобная очная ставка была для министра не первой, и на свидетеля он даже не взглянул - а свидетель расплылся в плотоядной улыбке. Обвиняемый смотрел на Плаксина - с ненавистью и с надеждой:

- Наконец-то, Эрик! Прекращай уже этот блядский балаган! - министр повернулся и даже привстал, - Поиграл, и хватит. Знаешь, как говорят - черт-черт, поиграй да и отдай.

Конвойный терпеливо усадил его обратно, а Плаксин зачем-то откинул капюшон и произнес с сильным акцентом:

- Вы обознались, господин министр.

- О-о, - застонал подлец-свидетель и картинно прикрыл лицо ладонью.

- Не отвлекаемся, господа, - мягко, но внушительно Андрей Иванович призвал всех к порядку, - наша сегодняшняя сессия обещает быть максимально плодотворной. Не будем терять ни минуты нашего драгоценного времени.

Очная ставка закончилась, обвиняемого и свидетеля развели по камерам, начальство отправилось по домам, давить перины. Копчик отдал документы для копиистов - переписать для завтрашнего представления монаршей особе, и поднялся на крепостную стену - подышать. Аксель уже стоял там, прильнув лбом к бойнице. Он скосил глаза на подошедшего Копчика, но от бойницы не оторвался.

- Пал министр, - без радости сообщил ему Копчик, - только что окончательно пал. Вины свои признал на очной ставке.

- Да я вижу. Ты домой собрался, не иначе?

- Было бы неплохо...

- Погоди, - Аксель всматривался во что-то на темном дворе, - Помнишь феерию ледяную, где мы с вышки на министра смотрели? Помнишь дом изо льда, красивый такой, как бриллиант?

- Ну да, а к чему ты клонишь?

- Только что привезли архитектора того чудного дома, в гости к нам, в закрытой карете. Вот только-только сгрузили. Не уйдешь ты домой, милый. И я не уйду. До него еще троих подвезли, пока ты на очной ставке был. Рад ты, что выиграл?

- Что я, зверь, чужой смерти радоваться, - обиделся Копчик, - мы же не от презлобства ставки делаем, так, игра ума. Знаешь, кого в коридорах давеча встретил? Офицера Сумасвода, того, что на вышке с нами в трубу смотрел.

- И как он? - Аксель оторвался наконец от своего окошка и повернулся к Копчику.

- Сам не свой от этих дел, звал нас с тобою в гости к себе, на квартиру, пошептаться. Он богатый, оказывается, Сумасвод этот, не в казарме живет, в своем доме.

- Я пойду, - бросил Аксель.

- Да ты что, а подписка наша? Мы же подписку давали, - напомнил Копчик.